Особенно,... 
20 
— Я не спала с твоим отцом! — воскликнула Джини, вне себя от обиды и унижения.
— Перестань! Отец все мне рассказал. Без интимных подробностей, разумеется, но в остальном — все! — После некоторой паузы Сид с горечью добавил: — А я-то, дурак, берег тебя… когда нужно было просто предложить денег!
Именно в этот момент Джини вдруг поняла, почему Сид так допытывался, откуда у нее взялся опыт обращения с младенцами и не обзавелась ли она собственным ребенком. Вероятно, у Сида возникло предположение, что она родила малыша от его отца.
В таком случае ребенок приходился бы Сиду братом… или сестричкой, проплыло в мозгу Джини.
Эта мысль заставила ее вздрогнуть. Скрипнув зубами, она хоть и охрипшим от волнения голосом, но четко и раздельно произнесла:
— Я не спала с твоим отцом, и я у вас не шпионила!
Однако убедить Сида ей не удалось. По его лицу было видно, что он не верит ни единому ее слову. Следующая его фраза подтвердила это:
— Спала, спала, не выкручивайся… За это мой отец выписал тебе чек на пять тысяч долларов. А потом уволил — за то, что называется промышленным шпионажем. Наверное, это тоже неплохо оплачивается, а? Признайся, сколько ты получила от Роджа Спрингстина?
Джини недоуменно сморщила лоб.
— От кого?
— От нашего главного конкурента.
— Я понятия не имею, о ком ты говоришь! — крикнула Джини в отчаянии, оттого что осознала пугающий факт: переубедить Сида ей не удастся. Тот верит отцу, а ее слова воспринимает лишь как смешную попытку отвертеться от очевидного.
С губ Сида слетел короткий саркастический смешок.
— Может, ты не знаешь и Фила Спрингстина?
— Впервые слышу это имя!
— Вот ты и попалась, голубушка! Совсем завралась!
Сид произнес эти слова так уверенно, что у Джини возникли сомнения в собственной правоте.
— А что, я должна его знать? — осторожно спросила она.
Сид блеснул глазами.
— Иногда он бывал в наших компаниях. Однажды пришел в ночной клуб, и ты раза три танцевала с ним. А я все удивлялся: о чем можно столько болтать? Теперь понятно: вы обсуждали твою шпионскую деятельность…
— Чушь! Возможно, я и танцевала с кем-то, но все это давно выветрилось у меня из головы. Странно, что ты помнишь подобные мелочи.
— Поневоле пришлось вспомнить, после того как я узнал правду. Вспомнить и сопоставить… Для меня странно другое: почему ты согласилась взять какие-то жалкие пять тысяч долларов, когда могла иметь гораздо больше? Даже если еще учесть и те суммы, которые тебе выплачивали наши конкуренты… Ведь стоило тебе только сказать мне — и у тебя было бы все!
Стоило только сказать?
Джини вновь недоуменно нахмурилась. Сид сегодня будто нарочно взялся говорить загадками. Что значит — стоило только сказать? Ведь Сид ей не муж и даже не жених. У нее язык не повернулся бы просить у Сида денег.
Джини и чек тот злополучный не взяла бы, просто ситуация так повернулась. Собственно, уйдя от Брюса Дженнингса, Джини и думать забыла о чеке, а обнаружила его лишь позже, дома…
— Наверное, в то время пять тысяч долларов были для тебя большой суммой, — добавил Сид.
Почему в то время, сейчас тоже, как-то механически подумала Джини.
Ее ошеломил тот факт, что Сиду известно о выписанном Брюсом чеке. Под эту основу можно подвести что угодно, в том числе и постельные услуги. И шпионаж!
Джини сидела, тупо глядя на стоявшую пред ней на столике чашку и чувствуя себя так, будто в нее ударила молния. Она только сейчас начала осознавать суть происходящей между ней и Сидом беседы, и ей стало дурно.
Она себе спокойно жила все эти годы — впрочем, нет, не спокойно, мучаясь воспоминаниями, — а Сид тем временем считал ее шпионкой и потаскушкой. Неизвестно, что хуже…
Джини ни в чем не была виновата, но ей вдруг стало стыдно.
Впрочем, одна вина все же была, ведь Джини приняла чек на пять тысяч долларов. А могла бы вернуть. Швырнуть Брюсу Дженнингсу в лицо. Но она этого не сделала. Рассудила так, что деньги нужны ей для начала новой жизни, к которой ее сам же Брюс и подталкивал.
И вот сейчас выяснилось, что Сиду известно о тех треклятых деньгах!
— Помнится, твой отец говорил что-то такое — мол, истинная причина моего отъезда разглашаться не будет и о чеке никто не узнает, — хмуро произнесла наконец Джини.
Тут ей подумалось, что истинная причина отъезда действительно осталась тайной — Брюс сказал Сиду совсем другое.
20 
