32 
– Ну, вот мы и подошли к тому, как я устроилась работать в ресторан и поняла, что хочу стать учительницей.
Гейб, точно пришел черед его реплики, открыл глаза и спросил:
– Почему?
– Почему я решила стать учительницей? – переспросила Кассандра, и он кивнул. – Ну, мне всегда хотелось заниматься нужным и важным делом. Но я не представляла, чем именно должна заняться. А когда осознала, насколько люблю возиться с детьми, педагогика оказалась естественным выбором.
– Ну ладно, – сказал Гейб, снова откидываясь назад. – Мне это нравится. Думаю, знакомым моих родителей тоже понравится.
– А почему ты выбрал свою работу? – спросила Кассандра, меняя тему, так как ей рассказывать уже было нечего.
Гейб пожал плечами.
– Все ждали от меня именно этого.
Кассандра полагала, что он продолжит, но Гейб молчал, и она спросила:
– И только?
– В основном – да, – сказал он, но, увидев выражение лица Кассандры, добавил: – Моя работа тоже нужная и важная; она наполняет смыслом мою жизнь.
– Правда? – искренне заинтересовалась Кассандра.
– Ну конечно, – рассмеялся Гейб. – Касси, неужели иначе я бы держался за нее?
Обдумав его слова, она покачала головой.
– Полагаю, нет.
Он торжествующе улыбнулся.
– Вот видишь, ты уже начинаешь понимать меня.
Удовлетворенная продвижением вперед, Кассандра тоже улыбнулась.
– Похоже на то.
К несчастью, Гейб увидел в ее улыбке больше, чем она должна была означать, и придвинулся ближе.
– Ну вот, нам почти нечего больше узнавать друг о друге. Тебе известно, что я упрям и решителен, и в то же время последователен и честен. Все мои глубокие искренние убеждения – с точки зрения будущего педагога – неизбежно сделают из меня примерного семьянина.
– Гмм. – Кассандра отодвинулась от него.
Гейб снова подсел к ней.
– А в тебе есть все, чем, на мой взгляд, должна обладать примерная жена и заботливая, умная, великолепная мать... кроме того, красивая и невероятно волнующая женщина.
Кассандра перестала отодвигаться от него.
– Ты действительно считаешь меня волнующей? – недоверчиво спросила она.
– Касси, ты без колебания кричала на своего домовладельца. Одно это делает тебя волнующей... вызывающе привлекательной, – добавил он, лукаво улыбаясь.
– Ну нет, – сказала Кассандра, вскакивая с дивана. – Чтобы я больше этого не слышала.
– Почему? – спросил Гейб, раскидывая руки на спинке дивана. – Боишься?
– Чего боюсь? – изобразила она непонимание.
– Меня боишься, – сказал он. – А может быть, нас вместе... Того, что происходит с нами, когда мы целуемся.
– То, что происходит во время наших поцелуев, к делу не относится.
– Ты не права, – сказал Гейб и тоже вскочил с дивана. Кассандра и опомниться не успела, как он, взяв ее за плечи, провел ладонями вниз по рукам, затем снова вверх. – Во время наших поцелуев происходит кое-что неожиданное, волнующее и возбуждающее, и уж никак нельзя сказать, что это к делу не относится.
– Послушай... – заговорила Кассандра, чувствуя, как у нее от страха засосало под ложечкой. Гейб прав. Во время их поцелуев происходит что-что неожиданное и возбуждающее. Более того, он ее волнует. Если он прямо сейчас начнет ее целовать, ей не удастся сохранить видимость безразличия. Чего бы это ни стоило, что бы ни говорил и ни делал Гейб, нельзя допустить новых поцелуев. – Ты обещал, что я ничем не буду связана. Требовалось только приехать сюда и три недели изображать твою невесту. Сейчас уже поздно менять правила игры.
– Успокойся, – сказал Гейб, проводя рукой по ее волосам.
Почему-то он не мог забыть вкус губ Кассандры, ощущение ее тела в своих объятиях и был не прочь испытать это снова. Все кончится, когда они вернутся на север. Больше того, он сам позаботится о том, чтобы все это закончилось по возвращении в Пенсильванию. Но никому не будет вреда, если сейчас они насладятся представившейся возможностью.
Но, прочтя в ее взгляде, что его поцелуи – это самое ужасное и отвратительное, что с ней может случиться, Гейб замер. Какое-то дотоле неведомое чувство остановило его. Не гнев. И, уж конечно, не ревность. Он не мог определить и описать это чувство, но оно, несомненно, заслуживало того, чтобы в нем разобраться прежде, чем снова целовать ее.
– Ты права. Будем играть по правилам.
Он собрался было уйти из гостиной, но снова обернулся к Кассандре:
32 
