Особенно,... 
68 
— …не уверен, что у нас его много.
— Я тоже не уверен, сэр, — отозвался О'Шиннах. — Простите, но мы слепо топчемся на месте, в лучшем случае фиксируя сам факт преступления — а между тем давно уже пора контратаковать!
— И что же вы предлагаете? — недовольно спросил Кард.
Что-то странное проскользнуло в тоне… словно бы он заранее знал ответ… и знал: ответ ему совершенно не понравится.
— Обратиться за консультацией к лорду Ричу, — твердо произнес Аллан.
— Нет!
— Сэр, — повысил голос лейтенант, — я превосходно понимаю… и, в значительной мере, разделяю ваши чувства в отношении лорда Рича, но…
— Не понимаете! — судя по градусу возмущения, можно было подумать, что О'Шиннах предложил полковнику спросить совета у Великого Врага. — Этот убл… дилетант руководствуется лишь собственными перепадами настроения и прихотями! А об ответственности за свои шарлатанские «дедуктивные методы» никогда и не пытался задуматься! Даже эль… герцог Молинари куда больше способен к нормальнойработе.
— Тем не менее, сэр, — продолжил гнуть свою линию Аллан, — вы неоднократно признавали, что «шарлатанские» методы дают вполне реальные плоды, причем как раз в тех случаях, когда традиционный подход оказывался бессилен.
— Да, случалось и такое! — с явной неохотой признал полковник. — Но сейчас положение не настолько критично…
— Сэр, — лейтенант покачал головой, — вы действительно хотите дождаться, пока все станеточень плохо?
* * *
— Катер готов к полету, сэр! — матрос в ангаре вытянулся перед Алланом. — Но лететь нельзя, сэр!
О'Шиннах остановился, водрузил на верстак набитый бумагами саквояж и, сцепив руки за спиной, принялся разглядывать матроса. Тот, в свою очередь, старательно изображал «пожирание начальства преданным взглядом», стараясь при этом не дышать в его сторону. Особого смысла в этих попытках не было — ужасающе-дивной смесью бараньей похлебки, жареного лука и кефира уже пропитался каждый дюйм ангара.
— Во-первых, — начал Аллан, — согласно уставу во время отдания чести нижним чином ладонь должна быть на уровне третьей сверху пуговицы, а не второй, как у вас. И держать ее нужно строго параллельно земле, а не под наклоном. Советую потренироваться перед зеркалом, старший матрос Эдвардс, не все командиры столь снисходительны, как я или полковник.
— Слушаюсь, сэр!
— Во-вторых же… что значит: «лететь нельзя»?
— Погода, сэр! — чуть расслабившись, матрос указал на распахнутые ворота, сквозь которые холодный ветер пинками загонял мелкие брызги дождя. — Облака на уровне крыш, сразу после взлета видимость меньше сотни футов. Согласно приказу Их Лордств нумер 758 дробь 14, в такую погоду полеты могут совершаться только при наличии особого разрешения начальника воздушного порта или приравненного к нему офицера, сэр.
— Ну где ж я тебе сейчас возьму начальника порта? — усмехнулся О'Шиннах. — К тому же он потребует полетный план, а это уже будет нарушениемнашихинструкций, о соблюдении секретности. Дилемма…
Бюрократия — одно из самых гнусных изобретений гномов, решила я. Теперь наверняка придется спускаться вниз, связываться по телеграфу с добрым десятком чиновников, ни один из которых не посмеет взять на себя хоть унцию ответственности! В общем, как обычно у людей, делать все наиболее сложным и запутанным способом — а в итоге окажется, что проще и быстрее сразу махнуть рукой и отправиться в карете. Только в карете с печкой, бр-р-р!
— Аллан, а вы не можете просто приказать ему лететь? — взмолилась одна замерзающая эльфийка. — Или… ой, — укол булавки в замерзший палец подтвердил, что жетон с нетопырем по-прежнему в кармане, — давайте я прикажу!
— Можно-то можно, — отозвался лейтенант. — Но пускать в ход без нужды осадную артиллерию… нет, — он решительно тряхнул головой и взялся за борт, — сделаем еще проще. Катер я поведу сам, нужен лишь кочегар.
— Но сэр…
— Все в порядке, Эдвардс, — весело крикнул Аллан, устаиваясь в «гнезде» за штурвалом. — Инструкции Адмиралтейства на меня сейчас не распространяются… и я полгода назад закончил курс по «слепым» полетам. Мисс Грин… прошу на борт, не забудьте надеть летные очки. Отдать швартовы!
— Да, сэр! — разом повеселевший матрос схватился за канаты. — Чистого неба, лейтенант!
Напутствие показалось язвительной насмешкой, как только мы покинули ангар. За бортом промелькнули разноцветные полотна крыш, благородно-зеленых медных и крикливо-красных черепичных — а затем грязно-белый кисель, остро пахнущий дымом и кислой сыростью, поглотил наше суденышко и растворил без остатка. Да уж… видимость совершенно точно была меньше сотни футов. Электрический луч фонаря и тот бессильно вяз во мгле, с трудом преодолев половину этого расстояния. Неожиданно катер накренился, задирая нос и взвыл. Именно так — в протяжном звуке поровну смешались пронзительная звериная тоска и холодная бесчувственность механизма. Вой продолжался секунды три, не меньше и, наконец, затих — лишь затем, чтобы вернуться отраженным эхом, искаженным и беспорядочным, словно и звуковые волны ослепли, продираясь через туман.
68 
