73 
«Убьют, – подумал Денис. – Хобота убили – и меня убьют».
– Взяли, – негромко скомандовал кто-то; раздались натужные выдохи, раму поставили вертикально, Денис сощурился и задохнулся от изумления: глазам открылась изумрудная даль под неярким солнцем, пологий распадок меж двух сопок, бесконечные волны шевелящихся ветвей. Вот, оказывается, откуда органный звук, понял пленник, – так гудит под ветром тайга. Странно, ведь считается, что всю Сибирскую тайгу свели под корень китайцы, еще до искоренения, а она, оказывается, вот – жива, цела, безбрежна. Или не всю ее свели? Или никому не под силу свести ее всю?
А далеко впереди, почти у горизонта, из голубоватой дымки выступал Купол: пузырь, изнутри слабо подсвеченный молочно-белым. Оброненный богом и вдавленный в планету шарик для пинг-понга диаметром сто километров.
В стороне, низко над сопками деловито и мирно прогудел расцвеченный огнями летательный аппарат – новая группа дикарей прилетела из Европы, привезла местным блядям свое семя, для вдумчивых дегустаций.
Его понесли. Двор был обширен, хозяйство богатое. Два просторных сруба с широкими застекленными верандами, спутниковые антенны, повсюду столбы с камерами слежения и прожекторами, двустворчатые ворота, несколько мощных китайских вездеходов, все – сверкают чистотой, но один до крыши облеплен высохшей грязью; на нем меня привезли, подумал Денис и попытался запомнить номера машин, однако спустя несколько мгновений решил, что это глупо. Если он сможет сбежать, то найдет этот скит с номерами или без номеров. Найдет сутулого предстоятеля и всю его ближнюю братию. И дальнюю. Всех найдет.
Его опять поставили, и он увидел перед собой ближнего брата номер один – того, кто полчаса назад обещал страшные муки. Лицо его было бесстрастно, глаза полуприкрыты, в руках книга в массивном переплете с потемневшими, захватанными краями. Брат посмотрел на Дениса, затем резким движением накинул капюшон и опустил голову.
– Выйдет стебель из праха, юн и тверд, – тихо произнес он. – Устремится к лучам желтой звезды, снизу вверх, по прямой, не зная никакой помехи.
Подхватили другие голоса, забормотали хором:
– Не коснется того, что сделано для блага твари божьей, разумной и неразумной. Но пронизает любую препону на пути своем, с умыслом сотворенную, аки копье, ниже камень и броню, ниже плоть живую грешную.
– Всех не перевешаете! – крикнул Денис.
Его наклонили спиной вниз, осторожно опустили на мягкое и теплое – это была сетка, очевидно – металлическая, частая и туго натянутая, она прогнулась и заскрипела, и Денис почувствовал себя вполне комфортно. Правда, в левую икру, в поясницу и в шею уперлись несколько иголок. Денис, как мог, сдвинулся в сторону, но ничего не добился, иголки были многочисленны.
– Зря вы, парни, – сказал Денис. – Я вас всех найду. И отца вашего. Я не зверь, как вы, я вас пытать не буду. Я с вами в футбол сыграю, на девяностом уровне. Там никаких препон нет, ни справа, ни слева. Посмотрим, как вы помолитесь, когда наши ребята пенальти будут бить!
Солнце било прямо в глаза. Сбоку кашлянули и провозгласили:
– Стих первый. «Сначала была нужда, и нужда была в Боге. И стал Бог, а нужды не стало. И стало Семя, и Семя было от Бога. И не было света, чтобы согреть его, и воды, чтобы напитать его. И некуда было ему падать, ибо не было ничего, кроме Бога. И умерло, никуда не упав, и стало прахом. И была скорбь Божия, и гнев, и веселье, и вспыхнул прах Семени его, от гнева и веселья, и стал свет горячий и прозрачный. И увидел Бог…»
– Слушай, – сказал Денис, – прекращай. Развяжи веревки. Я все понял. Считай, что я с вами. Я попрошу Годунова – он вам продолжение напишет. Взрослые серьезные мужики, а занимаетесь хуйней…
Голос окреп:
– «…и увидел Бог, что некуда падать Семени его, ибо ничего нет, кроме света, и второй раз бросил семя в пустоту, и опять стал прах, и прах от праха, и был мертв, ибо не было жизни. И создал Бог жизнь из праха и света, ибо не было ничего, кроме праха и света, и назвал „вода“, что значит „жизнь“. И в третий раз бросил Семя, и упало во прах, и приняло жизнь от Бога, и стало живое. И сказал Бог: есть Бог, есть Семя его, есть прах семени его, есть свет от праха, есть жизнь из праха. Больше ничего нет и не будет. И стало так…»
– Алло! – крикнул Денис. – Брат! Позови старика, надо поговорить.
– Стих второй. «И было Семя от Бога, и упало во прах, и была вода, и свет прозрачный, и вырос Стебель, и путь его был из праха к свету, по прямой. И сказал Бог: вот дорога всего живого, от праха к свету, по прямой, снизу вверх, других дорог нет и не будет. И был Бог весел и счастлив, и удалился, ибо дело было сделано, и не стал Бог нужен быть, и стал повсюду и нигде. И был Стебель, и Стебель от Стебля, и так тысячу тысяч раз, из рода в род, и повсюду была жизнь и свет, и не знали никакой дороги, кроме как снизу вверх, от праха к свету по прямой. И свободно плодилась всякая тварь, и питалась от Стебля, и все лисы имели норы, а птицы небесные – гнезда, и было хорошо, и Бог был везде и нигде. И тысячу раз по тысяче лет прошло».
73 
