Еще через несколько минут пути показались совсем другие следы человеческого бытия - брошенные дюралевые детали катамарана какой-то неудачливой экспедиции.
Дальше открылась долинка с наледной поляной. В разрыве туч над уже пройденной частью маршрута к реке пробился косой столб солнечного света, стало веселей и уютней. Местность во многих местах была такой ровной, что Лапин смог расслабиться и даже полюбоваться встречной флорой. В его машине сидели немец и Рита. Пассажиры так распределились еще и сообразно соображению: в каждой группе по два ствола. Женщина сидела на переднем сиденье, а Юрген удобно устроился позади, поставив карабин слева возле контейнеров - на заднем сиденье и места больше, и спокойней, уединённей, что ли. К тому же, именно там в крыше кабины был вырезан широкий откидной люк, можно вылезти наверх при необходимости.
- Некоторые здешние места весьма похожи на пейзажи Швеции, - объявила Рита, глядя на молчаливого водителя-проводника. Этот внешне всегда спокойный парень ей нравился. Вроде тихий, скромный, сам для себя философичный, но какой-то бесёнок в нем все-таки сидит.
- Вы бывали в Швеции, Игорь? - спросила она.
- Нет, я там не был, - чуть виновато откликнулся сталкер, осторожно объезжая подозрительное болотце и выводя машину на моренный вынос. - Но зато я этой зимой имел дело со шведским жителем, даже аборигеном.
- Вот как? Расскажите нам поподробнее.
- Он жил у меня в квартире.
- Даже так? Мужчина? Женщина? Какой-нибудь металлург?
- Да нет же… Сейчас я расскажу, секунду, - Лапин сбавил газ, реагируя на маневры мягко раскачивающегося впереди "Шерпа", что торил дорогу под управлением Сержанта и размеренно продолжил, тщательно подбирая английские слова:
- У нас в Норильске продавали елки. Ну, новогодние, знаете… Все торопились, покупали, уж больно они красивые, эти ваши елки. Ровные, аккуратные, как у Диснея. А у нас дома всегда жара. Знаете, после того, как намерзнешься в походах, хочется капитально прогреть кости… Вот. И хвойный аромат пошел просто волнами, густыми такими. И из какой-то шведской елки вылезла шведская божья коровка! - Игорь перевел народное название насекомого дословно и потом уже показывал размер, пояснял про цвет и точки на хитине крылышек, пока слушатели понятливо не закивали головами.
- Спала себе среди веток. Наверное, даже и не поняла, что перенеслась во сне на такое расстояние.
Рита и немец с изумлением слушали.
- Ребенок распереживался, меня спрашивает, а я и сам не знаю, чем её покормить. Ползает она по детской руке, по стулу да по столу. Ну, что тут делать? Попробовали мы втроем спеть ей специальную русскую песенку: "Божья коровка полети на небо, принеси нам хлеба" (по-английски это звучало просто ужасно, никакой лирики), но она нас не послушала. Наверное, нам надо было петь по-шведски.
- Lilla ko flyg till himlen och bringa oss brod, - неожиданно пропела шведка.
Несколько секунд был слышен только звук двигателя, а потом уже и Юрген тихо запел что-то мелодичное, похоже, детское, протягивая вперед, что бы Игорь увидел, узнаваемое скуластое лицо родного карапуза на забранной в прозрачный футляр фотокарточке.
- Ну, мадам, мне, к сожалению, тут знакомо только "флюг" и "брод", думаю, что это "лети" и "хлеб". Не знаю, не учил я шведский. Жаль, что не знал. Вот когда побываю у вас - подучу. А "коровку" мы отдали в детский сад, у них там оранжерея, - открыто улыбнулся Игорь, а Рита даже коснулась его рукой в искреннем сентиментальном порыве.
Вскоре "Шерпы" выкатили на озерцо Манумакли, из которого и вытекает Амнундакта. Словом "манумакли" бесхитростно называются многие верховые озера в каньонах. В переводе с эвенкийского Долгое, а еще лучше - Длинное. Фантазия у местных народов, похоже, работала так же, как и у наших первых геологов, у тех то же самое, сплошь "листвянка", "быстрая" да "щучье".
Этот этап путешествия позволял моторизованным зрителям разглядеть все ландшафтные зоны Путоран: горную арктическую пустыню, горную тундру, редколесья верхней части склонов, тектонические трещины и речные террасы. День раскатывал пред ними голубые горизонты, они медленно ехали над озером по ягельным полянам, оставляя по бокам туманные загадки распадков. Вскоре наткнулись на старую стоянку оленеводов, в центре которой лежали на боку полуразвалившиеся нарты. Опять стоп… Крауф, пользуясь моментом, даже сбегал наверх, поднимаясь по негустому лиственному лесу с редким подлеском из ольховника.