33 
Пока члены экспедиции изучали артефакт и пили кофе с бутербродами, а Рита бродила по кругу поляны со своим странным прибором в руках, Лапин подошел к Сергею и усмешливо спросил:
- Заметил я, как ты аккуратно каждый куст объезжаешь. Эмаль поцарапать боишься?
На что Сержант ответил ему монологом узбека из анекдота:
- Машин-то новий, рюсский, никилированний… Вдрюг тебе столб дарог пирибижаль? Вах-вах, голова начальник на капоте газета читай! Знайш, я так думай - начальник мне новий дадут, радиатор - не-е-ет… "Такой начальник" больше Квест не даст, если этих не сбережём.
- Кстати об узбеках. У тебя не осталось орешков в меду? Жрать что-то хочется, как из ружья, наверное, переволновался. Комар в веко жахнул, теперь чешется, - посетовал Майер. - Пора бы нам приваливаться капитально, судя по аппетиту, а? Насчет горячего ты как?
- В дверце внизу есть пакетик чипсов, поди возьми.
"Приваливаться капитально" пока не получалось, негоже сразу же нарушать график движения. Так что, с горячим и "полежать" они пролетали. Рита невозмутимо ела какой-то питательный, но насквозь диетический порошок, осторожно подсыпая его в чай. Не грибок ли мексиканский? Насмешливо предложила попробовать Сержанту, рекламируя очищение организма и ума, на что Майер ответил ей так:
- Мое место в пищевой цепочке, мадам, никак не позволяет мне заниматься мутным порошковым вегетарианством.
На прибрежном песке взволнованный Юха вскоре разглядел (вот уж, кто чем озабочен) много волчьих следов, причем звери здесь были настолько крупные, что в отпечатке их лап спокойно могла уместиться суровая мужская ладонь. Следы привлекли внимание всех, а канадка не просто сфотографировала, а еще и измерила, попутно поясняя Рите, что северные волки больше своих европейских собратьев, и выглядят они до того внушительно, что издалека их порой принимают за оленей (она применила слово "карибу").
И снова в путь!
В машине Сержанта на переднем сиденье ехал финн, а канадка, к великому сожалению Майера, обосновалась позади. Помощи от финна практически не было. А вот Софи часто и вовремя подсказывала верный путь, порой через люк выбираясь наверх для обзора. Лебедки, установленные впереди, им еще ни разу не пришлось применять.
После короткой ознакомительной остановки у нарт начались хаотически расположенные моренные гряды на водоразделе, а в точке слияния истоков Нерала в долине пошел топкий и замусоренный половодьем лес. Река распалась на множество мелких проток, и они пошли прямо по воде и гальке. Потом уклон уменьшился и открылась очередная наледная поляна - огромная, но прилично подтаявшая за жаркое лето. За поляной перед высоким моренным валом приток Амут-Нерал одним дружным руслом скользнул налево - к водоразделу с речкой Кутарамакан, бегущей к одноименному озеру. И опять находка!
Напротив устья Амут-Нерала на большой поляне стояли два красных столба с перекладинами. При ближайшем рассмотрении все предположили, что это тунгусское культовое сооружение. Рита опять заинтересовалась, а после того, как Майер выдал, что это и есть, скорее всего, знаменитые и таинственные "ворота шамана" с колдовскими свойствами, просто прилипла к месту и категорически не хотела ехать дальше. У Игоря на этот счет имелась версия более прозаическая, но, пожалуй, более красивая. По его словам, с приближением родов отцы семейств заставляли шамана камлать, а для усиления эффекта и организации действенной помощи устанавливали для роженицы отдельный чум. Норильские тунгусы, будущие долгане, ставили снаружи две ошкуренные молодые лиственницы с крестообразными поперечинами, называемые "туру", что значит "столб", символически изображая столь распространенные в долганском шаманстве "туру-деревья", связанные с душой и жизнью человека. Долганы верили, что, опираясь на священные деревья туру, душа ("кут") роженицы как бы выпрямляется, встает после родов и тем самым возвращается к жизни.
"Ворота" представляли собой четырехметровые столбы ярко-красного цвета, на столбы были набиты поперечные рейки разной ширины, образующие две своеобразные плавных волны по бокам. Один столб был прикреплен к лиственнице, а вот другому повезло меньше, его закрепили к пеньку, и он завалился под напором зимних ветров.
Вошедший в роль экскурсовода-эксперта Сержант охотно рассказывал, что весь их путь, в общем-то, идет по древней кочевой тропе, перерезающей весь массив Путоран с юга на восток, настоящему торговому пути. Здесь жили и кочевали племена и роды, а одиночки-эвенки обитали до последнего времени. Потому и хватает артефактов. Так рушился широко распространенный миф о том, что на плато Путорана местные люди, дескать, ни когда не жили…
33 
