Особенно,... 
22 
Станислав «выпустил» струйку дыма изо рта.
– Надеюсь, нам кое-что перепадёт с этого счёта, – заметил он.
– Несомненно! – воскликнул неугомонный князь. – И я на это очень надеюсь. Сразу же уеду в Германию, в Баден-Баден.
– На воды? – уточнил Василий.
Князь рассмеялся.
– Да, подлечить старые кости в тамошних казино!
Станислав стряхнул пепел с сигары в пепельницу, стоявшую на курительном столике.
– Не забывайте, господа, что помимо счетов в банке есть ещё имение. А оно стоит немало… – резонно заметил он.
– Да-да! – живо согласился князь. – Но вопрос: кому оно достанется?!
– Эльзе Ригер-Артемьевой… – предположил Станислав, решив «поиграть» на нервах князя.
– Но почему? – удивился князь.
– А разве вам неизвестно, что сия барышня – дочь покойного Льва Дмитриевича?
Князь пожал плечами.
– До меня доходили, конечно, отдельные слухи… Но я не предполагал, что это и есть госпожа Ригер…
В этот момент князь пожалел, что уже далеко не молод, а то он вполне мог бы составить конкуренцию господину Удальцову. Хотя, впрочем, почему бы и нет?..
* * *
На следующий день, ближе к вечеру, в имение приехала Елизавета Степановна Трушина, двоюродная племянница Селиванова. Не успел управляющий Никанор подойти к экипажу и встретить надлежащим образом гостей, как из него выскочили два мальчика в одинаковых костюмчиках, Виктор и Артёмка.
Вслед за ними появился мужчина, гувернёр, строго окликнувший сорванцов. Те сразу же присмирели и поздоровались с Никанором. Затем из экипажа вышла Елена Степановна. Она никогда не была в Селиваново, усадьба произвела на неё сильное впечатление.
Никанор предусмотрительно выделил гостям две комнаты на первом этаже, потому как сам имел внуков, правда они уже выросли, и те в детстве постоянно шумели и бегали. Мало того, он достал из чулана двух деревянных лошадок, коими любили забавляться его отпрыски много лет назад. Мальчики поблагодарили Никанора и тотчас оседлали своих скакунов, каждый из которых представлял собой палку с прикреплённой к ней лошадиной головой и тряпичной уздечкой.
Эльза, увидев детей, ужаснулась.
– Всё, спокойная жизнь закончилась, – резюмировала она. – Теперь будут сплошные казаки-разбойники, догонялки, горелки и прочее.
Однако, Аделаида на удивление быстро нашла общий язык с мальчиками, угостив их сладостями. И те потрусили на своих боевых конях по бельэтажу, посасывая леденцы. Гувернёр едва успевал за сорванцами.
* * *
Приезд Всеволода Вениаминовича Подбельского, очередного племянника, с мнимой супругой, впрочем, та предпочла назваться своим настоящим именем, не вызвал у обитателей усадьбы особого интереса. Оставалось два дня до оглашения завещания. Обстановка и страсти в усадьбе накалялись.
Князь пытался заигрывать с Эльзой, что чрезвычайно раздражало Василия и Станислава. Последний едва ли скрывал свою неприязнь к Генриху, опасаясь вызвать ревность Аделаиды. Та в свою очередь потешалась над Удальцовым.
– Мальчишка! Этот наглец, князь, у всех на глазах заигрывает с его невестой! А он делает вид, что ничего не происходит.
– Ах, Адочка, – вздохнул Станислав, – как говорится в тихом омуте, черти водятся… Кто знает, что можно ожидать от этого разночинца.
Слова Станислава оказались пророческими…
* * *
Тридцатого мая в два часа дня пополудни Эльза ощутила щемящую тоску и решила уединиться в библиотеке. Она даже извлекла наугад книгу с запылившейся полки, им оказался томик Шекспира.
Присев на кожаный диван, Эльза решила обрести душевное равновесие благодаря чтению. Но ни тут-то было…
Как бы невзначай в библиотеку вошёл князь Кшидловский, решивший, что он ещё хорош собой и молодая девица, вроде Эльзы просто растает от его изысканных ухаживаний. Впрочем, время на ухаживания тратить было некогда, поэтому князь-авантюрист решил действовать напролом.
Князь следил за девушкой, и как только она уединилась в библиотеке, ринулся за ней, намереваясь включить всё своё обаяние и красноречие. Ставка предстоящего объяснения была велика: поместье. По крайней мере, так думал князь, ведь Эльза – дочь покойного, а, как известно, более детей у него не было ни законных, ни прижитых на стороне.
– Liebe Elsa! Sie bei der Lektüre hingeben? Lektion anständige Manieren Mädchen (Дорогая Эльза! Вы предаётесь чтению? Занятие достойное благовоспитанной девицы), – произнёс князь отчего-то на немецком языке.
Эльза встрепенулась и отвлеклась от шекспировских страстей. Она равно плохо владела, как немецким, так и французским (на котором, кстати говоря, любила изъясняться госпожа Эсмеральда), потому, как в гимназии не отличалась прилежанием к учёбе. Но смысл сказанного князем она всё же уловила.
22 
