29 
Я украдкой приблизилась к шалашу, в котором она расположилась и тотчас услышала истошные женские крики. Кровь застыла у меня в жилах.
«Неужели и мне придётся так страдать при родах?..» – подумала я. Несмотря на то, что я уже считалась совершеннолетней, я ни разу не видела, как на свет появляются дети. Теперь же я затаилась и решила, во чтобы то ни стало устранить пробелы в своих знаниях. О, Великий Будда, лучше бы я этого не делала. Мне казалось, что кормилица умрёт, раздираемая болью! А ребёнок никогда не родится. Но вот я услышала детский плач…
Разрыдавшись от радости и пережитых впечатлений я бросилась через переправу наутёк, обдумывая, что же скажу матушке, мотивируя своё длительное отсутствие. Ибо уже сумерки окутали землю: час Свиньи вступал в свои права.
Разумеется, я получила нагоняй от родителей. Правда, в основном от отца. Мать по-прежнему молчала, как-то загадочно улыбаясь. Думаю, она прекрасно поняла причину моего отсутствия. Отцу же я сказала, что увлеклась прогулкой и забрела слишком далеко от лагеря…
Не буду отписывать, как наш кортеж последовал через земли Мусаси, переправился через реку Асуда и достиг Сагами[46].
Горы в местности Наситои напомнили мне расписные ширмы. За ними открывалось море. Несколько дней наш кортеж двигался по прибрежному песку и вскоре достиг горы Асигара, мы заночевали у её подножья.
На следующее утро мы совершили переход через горный хребет, с которого с шумом сбегают к морю три водных потока. После мучительного перехода мы разместились в горной заставе – отсюда начиналась страна Суруга[47].
При переправе через реку я серьёзно заболела. Не помню, как кортеж двигался дальше – мне становилось всё хуже, и отец приказал построить временное пристанище, покуда я не поправлюсь. Наступила осень, всё чаще шли холодные дожди. Оставаться во временном пристанище становилось всё опаснее, и отец отдал приказ двигаться дальше.
Впереди нас ждал ещё один мучительный переход через горы. И вскоре мы увидели первый снег. Люди были измучены, отец пытался подбодрить их. Одна лишь матушка казалось не уставшей. В тот момент я и не подозревала, что она по мере удаления от нашего дома чувствовала себя всё лучше и лучше. Её горестные воспоминания остались позади – впереди нас ждала императорская столица.
И вот показалось селение Авадзу, что на озере Бива. Теперь до столицы оставалось два дня пути. Однако я и не предполагала, что наша остановка окажется долгой. Дело в том, что мой отец увлёкся младшей дочерью здешнего даймё. Девушка была хороша собой, и все-то на пару лет старше меня. Ни я, ни матушка не посмели претить отцу в его выборе. В итоге отец отправился в столицу с новой наложницей и даже проделал остаток пути в её экипаже. В какой-то момент у меня создалось впечатление, что матушка рада этому обстоятельству. Неожиданно она распахнула шторки на окне, поморщилась от яркого солнечного света и начала напевать какую-то старинную песню.
* * *
Мурасаки, сидя на коленях, подле столика, дочитала первый свиток до конца. Она аккуратно свернула его и отложила в сторону. Слог госпожи Фудзивары Ацуко показался чтице несколько сдержанным. Что и говорить, времена императора Сейва канули в Лету. Теперь в Хэйане принят другой стиль написания дневников и записок.
Но, несмотря на это, молодая женщина невольно представила себе: проливной дождь, под ним – кортеж… Юная Ацуко больна, она мечется в горячке… Кортеж следует через горы и, наконец, достигает столичной провинции, приближаясь к озеру Бива. Именно там отец девушки влюбляется в дочь даймё…
Мурасаки развернула следующий по порядку свиток и углубилась в чтение.
Свиток второй
В начале двенадцатого месяца наш кортеж вошёл в столицу. Час Собаки близился к концу, город плотно окутали зимние сумерки. Я мечтала о горячей фураке, тёплой постели и еде. Ощущение того, что наше длительное путешествие, наконец, закончено, придавало мне сил. Вскоре мы добрались до нашего столичного дома, расположенного на Третьей линии.
Столичное имение отца выглядело огромным, угрюмым и неухоженным. Я вслед за матушкой вышла из экипажа: на какой-то миг мне показалось, что мы снова находимся в одной из провинций и должны миновать лесные заросли, кишащие дикими животными. Я поёжилась от холода и усталости. Казалось, окончание путешествие доставляло удовольствие только наложнице моего отца. Та без умолку щебетала и смеялась. Мне хотелось подойти к ней и засунуть ей рот рукав кимоно… Но, увы, я не могла этого сделать.
29 
