Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
107 
Зед рассчитал, что полицейские рано или поздно заявятся в Арнсайд-хаус. И хотел видеть, когда это случится.
Складной табурет оказался блестящей идеей. Зеду ведь предстояло немало времени провести на своём наблюдательном пункте, и он мог позволить себе не всё время стоять на ногах, а время от времени устраивать передышку. Но шли часы, а ничего подозрительного или вообще хоть какого-то не происходило по ту сторону лужайки, в Арнсайд-хаусе, и Зед уже почти отчаялся узнать что-либо — хоть что-нибудь! — полезное для его статьи. И тут из дома вышла Алатея Файрклог.
Она направилась прямиком к Зеду, и он мысленно запаниковал: «Чёрт побери, чёрт побери!..» Похоже, он попался ещё до того, как сумел узнать хоть что-то полезное. И что за чертовщина происходит с ним в последние дни, почему ему так не везёт? Но Алатея Файрклог остановилась, не дойдя до дамбы, и стала просто смотреть на непрерывно бегущие волны залива. Лицо у неё было мрачным. Зед решил, что она, возможно, думает о всех тех, кто встретил свою смерть в этих водах, как те несчастные китайские рабочие — их было больше пятидесяти, — которых застал прилив и которые в последние минуты звонили домой, отчаянно надеясь на помощь, что так и не пришла. Или как те отец с сыном, которых застал не только прилив, но и ещё внезапно упавший туман, и которые полностью потеряли ориентацию в пространстве, пытаясь двигаться на звуки сирен, которые, казалось, доносились сразу со всех сторон. Зед решил, что с учётом всех подобных событий берег залива Моркам представляет собой невесёлое местечко, и вряд ли здесь так уж уютно жить, а уж Алатея Файрклог выглядела такой подавленной, как никто другой.
«Чёрт побери, — подумал Зед, — а не прикидывает ли она, как ей прыгнуть в эти грозные волны?» Он понадеялся, что это не так. Он ведь тогда попытался бы её спасти, и в итоге они оба, скорее всего, погибли бы.
Зед находился слишком далеко от женщины, чтобы услышать звонок её мобильного телефона, но тот явно ожил, потому что Алатея достала его из кармана куртки, откинула крышку и стала с кем-то разговаривать. Потом тронулась с места и посмотрела на наручные часы, сверкавшие на её запястье так, что их было заметно даже издали. Потом огляделась по сторонам, как будто испугавшись, что за ней могут наблюдать, и Зед поспешил пригнуть голову.
Он думал о том, что эта женщина невероятно красива. Бенджамин просто не понимал, как её могло занести сюда, в такую глушь, хотя такие женщины, как она, должны красоваться на подиуме или, по крайней мере, на страницах каталогов, рекламируя бельё — бюстгальтеры неземной красоты, которые, впрочем, были почти незаметны на фоне пышных бюстов, и трусики в пару к ним, которые открывали очень, очень много… и казалось, что девушек, одетых в такое бельё, легко соблазнить…
Зед встряхнул головой. Какого чёрта с ним происходит? Он был уж слишком несправедлив к женскому роду, думая так. И в особенности несправедлив к Яффе, оставшейся в Лондоне и прилагавшей немалые усилия ради того, чтобы помочь ему в работе, и помочь справиться с навязчивой идеей его матери, и… Но какой был смысл думать о Яффе, если за её спиной стоял Миха, ожидавший её в Тель-Авиве и изучавший медицину, как хороший сын своей матери, каким Зед явно не был…
Бенджамин провёл по лбу тыльной стороной ладони. И при этом осторожно бросил взгляд в сторону Алатеи Файрклог. Она уже шла обратно к дому, закончив телефонный разговор.
Какое-то время казалось, что это было единственным заметным событием за весь день. Вот и прекрасно, решил Зед. Ещё один ноль, добавленный к прочим нулям, раздобытым им в Камбрии. Ещё два часа Зед делал вид, что рыбачит, а потом начал складывать снасти и думать о том, чем заняться дальше.
Однако всё изменилось, когда он уже шагал в сторону своей машины, оставленной в деревушке Арнсайд. Он только дошёл до конца каменной волноотбойной стенки, означавшей границы поместья Арнсайд-хаус, как увидел машину, повернувшую на подъездную дорогу. За рулём сидела женщина. Вид у неё был весьма решительный. Она затормозила перед парадной дверью дома и вышла, и Зед поспешно пригнулся и начал подкрадываться к дому — если так вообще можно сказать о человеке ростом в шесть футов и восемь дюймов.
Женщина была рыжей, как и сам Зед. Одета она была довольно небрежно, в джинсы, ботинки и толстый шерстяной свитер цвета мха. Зед ожидал, что она направится сразу к входной двери, что это какая-то подруга Алатеи, заехавшая её навестить. Но женщина удивила его. Она не пошла к двери. Вместо того она осторожно зашагала вокруг дома, как какой-нибудь третьесортный грабитель. Более того, из сумки, висевшей на её плече, женщина достала цифровую фотокамеру и начала снимать.
107 
