52 
— А, вот и ты… — сказала Манетт. — Отлично. Хочешь перекусить, пока не взялись за дело?
Он покачал головой. Посмотрел на расстеленную на траве палатку, на Манетт, на воду и спросил:
— А зачем ты собираешься ставить её прямо здесь?
— Да просто для тренировки, — пояснила Манетт. — Когда мы будем знать, как всё это делается, мы сможем взять её в поход.
— Зачем это?
— Чтобы устраивать привалы, глупый. Для чего ещё может понадобиться палатка? Твоя мама говорила, что ты ходишь в школе в пешие прогулки, я тоже это люблю, так что мы можем отправиться в поход вместе, только нужно подготовиться.
— Никуда ты не ходишь.
— Много ты знаешь. Я вообще очень люблю физические нагрузки. Кроме того, Фредди не нравится, когда я бегаю вдоль дорог. Он думает, меня может сбить машина. Давай, начинай… Чего ты ждёшь? Уверен, что не хочешь перекусить? Немножко заварного крема? Или пирожок с апельсинами? Банан? Бутерброд?
— Я же сказал, не хочу! — В голосе Тима звучала ярость. — Послушай, я ведь уже тебе говорил. Мне нужно кое с кем встретиться.
— Где?
— Это очень важно. Я обещал, что буду там.
— Где?
— В Уиндермире.
— В Уиндермире?! С кем, чёрт побери, ты можешь там встречаться? А твоя мама знает, что ты собрался с кем-то повидаться аж в Уиндермире? — Манетт сидела на корточках среди деталей палатки, но теперь она поднялась на ноги. — Послушай, Тим! Что вообще происходит? Ты во что-то впутался?
— О чём это ты?
— Ты прекрасно понимаешь. Алкоголь, наркотики, ещё какая-нибудь гадость, которая…
— Нет! Слушай, я должен туда попасть! Я должен!
Манетт слышала отчаяние в голосе Тима, но не понимала, что ей с этим делать и в чём тут причина. Что бы ей ни приходило в голову, всё было плохо. Но в то же время в пылающем взгляде Тима она видела некое страдание, мольбу о помощи… И она сказала:
— Я не могу отвезти тебя туда, не поговорив с твоей мамой. — Манетт направилась к дому, говоря на ходу: — Я ей позвоню, чтобы убедиться…
— Нет! Ты не можешь.
— Почему нет? Тим, в чём всё-таки дело?
— Ей на всё наплевать. Она ничего не знает. Это неважно. Если ты ей позвонишь… Ох, чёрт, чёрт, чёрт!
Он ринулся прямо через расстеленную палатку к маленькому деревянному причалу, выдававшемуся в воду. К нему была привязана маленькая вёсельная лодка, но Тима она не заинтересовала. Он тяжело опустился прямо на причал и уронил голову на руки.
Манетт показалось, что он плачет, и её сердце сжалось от боли. Она пересекла лужайку и подошла к мальчику. Села рядом с ним на причал, но не решилась коснуться Тима. Просто сказала:
— Слушай, приятель, я понимаю, у тебя сейчас трудное время. Хуже не бывает. Но это пройдёт. Вот увидишь. Всё обязательно пройдёт, потому что…
— Да ты ничего не понимаешь! — Он резко развернулся и толкнул её. Манетт упала на бок. — Ничего ты не понимаешь, дерьмо!
Он с силой ударил её ногой в спину, по почкам. Манетт пыталась произнести его имя, но оно не успело слететь с её губ, когда Тим снова ударил её.
3 ноября
Камбрия, озеро Уиндермир
Линли добрался до Айрелет-холла днём. Выбирая между самолётом, поездом и машиной, он отдал предпочтение машине, несмотря на дальность поездки. Из Лондона Томас выехал задолго до рассвета, дважды останавливался по дороге и надолго задумывался.
Он не стал проводить предыдущую ночь с Изабеллой. Она просила об этом, и он сам этого хотел, но рассудил, что лучше ему остаться дома. Несмотря на то что Изабелла уверяла его в обратном, Линли знал, что она изо всех сил будет докапываться до того, чем именно он сейчас занят и почему, а он с такой же силой не желал ей этого рассказывать. И наверняка возник бы конфликт, которого Линли хотелось избежать. Изабелла решительно отказывалась от спиртного все те месяцы, пока они были вместе, и Линли не хотел, чтобы это изменилось; он не хотел, чтобы что-нибудь вроде ссоры снова подтолкнуло её к бутылке. Ей необходимо было оставаться трезвой, и она нравилась ему трезвой, и нужно было поощрять её к трезвости, избегая конфронтаций любого рода.
«Милый, я и понятия не имела, что ты станешь таким трусливым с женщинами» — так высказалась бы Хелен по этому поводу. Но это совсем не было трусостью с его стороны. Это был курс мудрости, и Линли намеревался его придерживаться. Но всё равно почти всю дорогу до Камбрии он думал об этом, думал об Изабелле и себе. И об их совместимости.
52 
