Особенно,... 
70 
Сент-Джеймс нахмурился. Он соображал, насколько такое возможно. Девятнадцать часов, проведённые телом в воде, должны были сильно изменить форму раны; в результате подобное сравнение становилось бессмысленным, разве что была проведена некая реконструкция… Он поискал документ о таком действии, но не нашёл. Сделав для себя заметку, Саймон продолжил чтение.
Смерть наступила в результате утопления, что подтверждено исследованием лёгких. Синяк на правой ноге заставлял предположить, что нога Крессуэлла могла застрять в упоре шлюпки, когда он потерял равновесие; шлюпка перевернулась и не дала жертве возможности всплыть. И только через некоторое время — возможно, благодаря подъёму воды в озере — его нога высвободилась и тело поднялось на поверхность.
Токсикологическое исследование не показало ничего необычного. Содержание алкоголя в крови было небольшим, то есть пострадавший немного выпил, но не был пьян. Всё остальное в отчёте говорило о том, что погибший представлял отличный образец мужчины в возрасте от сорока до сорока пяти лет, обладавшего замечательным здоровьем и прекрасной физической формой.
Поскольку свидетелей гибели не имелось, коронёр обязан был провести расследование. И всё было сделано по правилам офицерами службы коронёра. Они же и свидетельствовали на судебном заседании — так же, как Валери Файрклог, и судебный патологоанатом, и первый полисмен, прибывший на место происшествия, и следующий полицейский, вызванный для того, чтобы проверить утверждение первого полицейского о том, что представители криминальной полиции в данном случае не нужны, так как нет признаков преступления. Результатом всего этого стало заключение о смерти в результате несчастного случая.
Насколько мог видеть Сент-Джеймс, ничего подозрительного во всём этом не имелось. И всё же если какие-то ошибки были совершены, они были совершены именно на начальной стадии процесса, то есть следовало обратить особое внимание на первого полицейского, прибывшего на место событий. То есть теперь следовало поговорить с тем констеблем. А это требовало поездки в Уиндермир, где и жил этот полисмен.
Когда Сент-Джеймс вошёл в зал прибытия на станции Уиндермир, где его ожидал констебль Уильям Шлихт, и взглянул на полицейского, ему сразу стало понятно, что этот парень служит в полиции уж очень недавно. И это могло объяснить то, что он вызвал другого полицейского, чтобы подтвердить его собственные выводы. Скорее всего, констебль Шлихт впервые столкнулся со смертью, и ему не хотелось начинать карьеру с серьёзной ошибки. Кроме того, смерть случилась во владениях человека слишком известного. Все местные газеты должны были проявить интерес к делу, и констебль прекрасно понимал, что и его не обойдут вниманием.
Шлихт оказался человеком худощавым, но в то же время выглядел жилистым и атлетичным, а форма на нём была такой, словно он каждое утро крахмалил её и утюжил, а заодно и полировал пуговицы. Констеблю было едва за двадцать, и он, безусловно, желал угодить начальству и понравиться ему. «Не лучшее качество для полицейского», — подумал Сент-Джеймс. Оно давало возможность без труда манипулировать таким человеком.
— Вы какие-то лекции читаете? — спросил констебль Шлихт после того, как они с Сент-Джеймсом представились друг другу.
Он повёл Саймона через зал прибытия в собственно здание станции, в служебный буфет, где на холодильнике красовался плакатик с надписью: «Надписывайте свои имена на упаковках с обедом!!!» и стоял древний кофейный автомат выпуска 1980 года, испускавший запахи, почему-то напомнившие Сент-Джеймсу об угольных рудниках девятнадцатого века. Шлихт вышел к поезду, не закончив обед, состоявший из чего-то похожего на куриный пирог, остатки которого лежали в пластиковом контейнере на столе. Рядом стояла баночка с малиновым желе, явно ожидавшая, когда её съедят в качестве десерта.
Сент-Джеймс промычал нечто невнятно-утвердительное в ответ на вопрос о лекциях. Он действительно время от времени читал их в колледже при Лондонском университете. Так что если бы вдруг Шлихту вздумалось проверить, то причины приезда Сент-Джеймса в Камбрию выглядели бы вполне убедительными. Саймон попросил констебля продолжить обед, потому что ему только и нужно, что уточнить несколько деталей, это не помешает полицейскому покончить с едой.
— Думаю, для вас такие случаи не слишком интересны, вы могли бы найти для примеров на лекции что-то и более любопытное, ну, если вы понимаете, о чём я. — Шлихт уселся на своё место, взял вилку и нож и принялся за еду. — Случай с Крессуэллом с самого начала был совершенно ясным.
70 
