93 
Сергей подумал:
«Это, конечно, неплохо, что пес привязался ко мне, но что я стану с ним делать потом? Живая душа все‑таки, не выставишь его из машины за здорово живешь.»
— Ты не бойся, что он к тебе привязался, — словно прочел мысли Дорогина старик, — если он согласится, то могу его к себе взять. — Сиди, сторожи, — бросил он псу, когда тот поднял голову. И приказание было тут же выполнено. — Можешь машину не закрывать. Во–первых, у нас не крадут, а во–вторых, к такому кобелю никто. не подойдет.
Дорогин не представлял, сколько выпивки нужно брать, потому что не знал, сколько народа приедет. А попутчик не подсказывал.
Взгляд деда Михася остановился на ящике с водкой.
— Хорошая? — поинтересовался Муму.
— Кто ж его знает, я ее не пробовал, своя есть.
— Хорошая? — спросил Дорогин у продавщицы. Та тоже пожала плечами.
— По мне и вино, и водка — отрава.
— Наверное, у твоего мужика спрашивать надо? Он ее чаще пьет, — подмигнув, проговорил старик, доставая бутылку из ящика и рассматривая этикетку.
— Сколько взять? — спросил Муму.
— Водка — такое дело, сколько ее ни бери, все мало, — философски заметил дед Михась. — Если бы сегодня похороны были, то я бы тебе точно сказал— по три рюмки на человека. А на девять дней пить и больше можно.
— Ящик, — негромко произнес Дорогин. Продавщица сперва не поверила. Дед Михась
из‑за спины Дорогина подмигивал ей, мол, пусть берет, не отговаривай, ящик так ящик. Но продавщица решила быть честной до конца, предупредила:
— Если вы в Латвию едете, то таможенники с целым ящиком не пропустят, больше одной бутылки на человека везти нельзя.
— Нет, ее здесь выпьют.
Сергей взял ящик потому, что его было легче нести, чем десяток разрозненных бутылок.
— Хороший ты, наверное, человек, только странный, — рассуждал старик о Дорогине как о ком‑то отсутствующем. — Наверное, в самом деле другом ты у Гришки был, он плохих людей рядом с собой не терпел.
К бывшему хутору Григория Склярова Дорогин и старик приехали уже часа в четыре вечера. Они оказались там не первыми. Поодаль, у речки, уже стояло три машины: два недорогих старых «Фольксвагена» и старый, еще военных времен, немецкий легковой автомобиль, обезображенный позднейшими ремонтами настолько, что определить его первоначальную марку было невозможно. Неподалеку виднелись четыре телеги, выпряженные кони стреноженными паслись поодаль, на сочной зеленой лужайке на берегу реки.
Глава 15
Новенькая «Нива» Дорогина, казавшаяся в Москве консервной банкой, выглядела здесь последним достижением автомобилестроения. Но на Сергея и без машины обратили бы внимание: как‑никак свежий человек, чужой, непонятно зачем появившийся в здешних краях.
— Он со мной, — радостно сообщил дед Михась приехавшим помянуть Григория Склярова.
Он познакомил Дорогина с местными мужчинами, о женщинах не вспоминал, словно те приехали сюда лишь затем, чтобы приготовить и разложить угощения. Столов не было, тарелки и еду раскладывали на огромной скатерти, постеленной прямо на землю, правда, было непонятно, кому удастся дотянуться до ее середины. Но главной целью съехавшихся на берег речки были, наверное, не еда и выпивка, а само то, что они собрались на девятый день гибели Григория Склярова и его семьи.
Имен Дорогин почти не запомнил, сразу же после знакомства направился к машине, чтобы достать водку, мол, и я не с пустыми руками приехал.
— Всю не доставай! — зашипел на Дорогина дед Михась, догоняя его у «Нивы.» — Бутылок пять принеси, а остальное пусть в машине постоит, с заднего сиденья лучше на пол переставь.
— Боитесь, лишними окажутся?
— Нет, боюсь, на солнце нагреются. А теплая водка — хуже отравы.
По разговорам чувствовалось, люди не договаривались собраться здесь, а просто знали, приедут не только они одни. И точно назначенного времени для начала застолья не существовало. Постепенно появлялись новые лица, люди приходили пешком, приезжали на велосипедах, подъезжали телеги. Машин больше не стало, и не потому, Что их не было в окрестных домах. Тут почти повсюду имелись машины, мотоциклы, тракторы, но, выпив, за руль не сядешь, а конем править или на велосипеде педали крутить можно и выпившему.
Рассаживались по периметру скатерти на бревнах, принесенных от хутора Григория Склярова.
— Гриша собирался летом новую баньку поставить, вот лес и припас, — сокрушался дед Михась. — Думал, париться будет, а оказывается, нам эти бревна вместо скамеек на его поминках.
93 
