Последние отзывы

  28  

Ей на память вновь пришла картина из детства, то и дело тревожившая ее последние несколько дней. «Я это выдумала или все-таки видела? – спрашивала она себя. – Это причуды памяти или я действительно помню, что видела Кэтрин в одежде монахини вскоре после ее ухода в монастырь? Я думала, послушницам не разрешают какое-то время видеться с близкими. Это происходило на пристани, и с ней была другая монахиня. Кэтрин и мама плакали. Должно быть, как раз тогда она отплывала в Ирландию…»

Оливия не могла понять, почему вдруг это стало таким важным для нее. «Может, дело в том, что я пытаюсь обмануть смерть, вытаскивая на свет сцены из детства, будто могу заново прожить жизнь?»

Она вызовет машину и сегодня же поедет в Саутгемптон. «Даже через несколько дней может быть поздно, – подумала она. – Интересно, можно ли нанять того приятного молодого человека, который возил меня на прошлой неделе? Как его звали? Да, помню. Тони Гарсия».

Она допила чай, размышляя, стоит ли заставлять себя съесть тост, и решила, что не стоит. «Я не голодна, и сейчас не имеет значения, поем я или нет».

Она медленно поднялась и отнесла чашку в посудомоечную машину, вдруг остро осознав, что такого рода обыденные дела скоро для нее прекратятся.

Из спальни она позвонила в транспортное агентство, с огорчением узнав, что Тони Гарсия сегодня не вышел на работу.

– Он должен был работать, – сообщил ей раздраженный голос. – Но позвонил и сказал, что больны его жена и сын и ему надо остаться дома.

– Как жаль, – сказала Оливия. – Надеюсь, ничего серьезного? Он рассказывал мне, что у его маленького сына была лейкемия.

– Да нет. Всего-навсего простуда. Клянусь, Тони начинает паниковать, даже если у сына насморк.

– В его случае я бы делала то же самое, – холодно откликнулась Оливия.

– Да, конечно, миз Морроу. Я пришлю вам хорошего водителя.

В полдень в вестибюле появился крупный мужчина с обветренным лицом. На этот раз Оливия уже ждала его. В отличие от Тони Гарсия он не предложил ей руки по пути к гаражу. Но сказал, что слышал о ней как о хорошей клиентке и, если ей понадобится, к примеру, остановиться по пути в Саутгемптон, чтобы зайти в туалет, пусть только намекнет.

Она уже собралась попросить его вынуть из багажника сумку с папкой Кэтрин, но потом передумала.

«Я знаю наизусть письма Кэтрин к маме, – подумала она. – Они у меня в голове. И ни к чему, чтобы этот человек вынимал их, а потом клал обратно в багажник. Не надо давать лишний повод обсуждать меня.

А почему я прячу эту папку? В чем дело?»

Она не могла ответить себе, но интуиция подсказывала ей пока оставить документы в багажнике.

Стоял один из нежданно теплых октябрьских дней с ярким солнцем и легкими облачками, проплывающими по чистому небу. Но Оливии было зябко, несмотря на то что она надела поверх костюма плащ. Когда они ехали через город, она попросила водителя отодвинуть шторку верхнего люка, чтобы солнечный свет нагрел заднее сиденье машины.

Что это была за молитва или псалом, который мать повесила у кровати в последний год жизни? Он начинался словами: «Когда бренный мир покинуть будет суждено…»^[5] «Надо бы посмотреть слова и начать повторять, – подумала она. – Я знаю, маму это успокаивало».

Движение было очень плотным, и на дорогу до тоннеля Мидтаун они ехали почти полчаса. Оливия поймала себя на том, что новыми глазами смотрит на витрины магазинов и рестораны, вспоминая те времена, когда она либо ходила за покупками, либо ела в том или ином месте.

Когда они проехали тоннель и оказались на скоростной автостраде Лонг-Айленд, поток машин стал двигаться быстрее. Проезжая разные городки, Оливия невольно вспоминала давно ушедших друзей. Лилиан жила в Сьоссете… У Беверли был красивый дом в Манассете…

– Вы не назвали адрес в Саутгемптоне, – сказал водитель, когда они подъезжали к городку.

Оливия продиктовала ему адрес и как будто снова ощутила запах соленой воды, витавший в ее комнате в коттедже. Даже этот маленький домик прислуги выходил окнами на океан, подумала она. А особняк Гэннонов с опоясывающей его галереей был необыкновенно красивым. Члены семьи всегда переодевались к обеду.

Другое воспоминание. Кэтрин, с развевающимися за спиной длинными волосами, идет босиком по берегу. «Я знаю, что не ошибаюсь. Я там стояла. Вероятно, это было незадолго до ее ухода в монастырь». Потом к ней сзади походит Алекс и обнимает ее…

  28