Особенно,... 
24 
Робин засмеялась вполголоса…
— Что тебя так развеселило?
— Ты ведь не рассказывал Линде о Джиме и его белобрысой, скорее всего крашеной, подружке?
— Нет, — отозвался Майкл, — а должен был? Насколько я помню, ты сама больше в тот вечер не поднимала эту болезненную тему. Зачем лишний раз сыпать соль на рану?
— Я просто… Мне просто не хотелось портить вечер. Мне кажется, у Линды сейчас хватает каких-то своих хлопот.
— Если у тебя пропало желание поделиться, в этом нет ничего плохого, — спокойно ответил Майкл, — не нужно оправдываться.
— Да я не оправдываюсь. Я…
— Робин, это ведь твое дело, что вы с Линдой обсуждаете. Я здесь потому, что тебе нужна помощь. Так что лучше выкладывай, что в очередной раз стряслось у тебя на работе.
Робин набрала воздуха в грудь…
Поскольку ее показания были путаными (виски с колой бродило где-то в голове, не давая речи Робин стать более связной), то свой рассказ она окончательно завершила где-то минут через тридцать.
— Понятно, — подытожил Майкл, — я думаю, на этом историю с корпорацией можно считать закрытой?
— Да, можно, — кивнула Робин.
— Что ж, это неприятно, но не смертельно. Можно поискать какие-нибудь другие двери, в которые следовало бы постучаться. Но неужели из-за работы ты сейчас сидишь тут одна и планомерно напиваешься?
Робин неопределенно пожала плечами.
Пока они с Майклом говорили об офисе, Робин еще как-то удерживалась в состоянии хрупкого равновесия. Все-таки рабочие проблемы не так сильно царапали нежную душу Робин. Это действительно можно было пережить.
Но вот то, что касалось личной жизни…
Робин не помнила, каким образом несколько часов тому назад она выбралась из бара.
Что кричал ей обозленный Джек. Как она расплачивалась. Как ловила такси и как водитель чертовски долго петлял по улицам и проспектам, прежде чем доставил Робин к нужному ей дому.
Как она мечтала о горячей ванне или хотя бы душе, дрожа в такси (хотя обогрев в машине был включен на полную мощность). Как вошла домой и сразу, вместо того чтобы включить воду и встать под душ, отыскала виски Джима (странно — как же он забыл про свой любимый напиток, уходя?) и выпила залпом полстакана.
Как сморщилась от неприятного вкуса. Нашла в холодильнике непочатую бутылку кока-колы и разбавила виски до приемлемой концентрации. Как пила и плакала, совсем как в дешевых мелодрамах. Плакала, смеялась над собой, но легче почему-то не становилось. И Робин снова наливала в стакан виски, разбавляла его колой, выпивала залпом. Сумка была брошена в угол кухни, Робин забыла, что нужно переодеться… Потом она чуть было не уснула на диване в гостиной — в слезах, растрепанная, в офисной одежде… Но была разбужена неожиданным звонком в дверь.
Как, открывая Майклу дверь, она чувствовала: голова стала еще более тяжелой, все вокруг плывет — а легче не стало ничуть.
Так обидно ей давно не было.
Мало того что ее без объявления войны бросил постоянный любовник, так еще и нашло в баре одно из самых неприятных воспоминаний ее детства.
Да пошли они все к черту!
Они просто не смогли оценить ее по достоинству.
Ни один, ни другой… ни все остальные.
Конечно, чертовски неприятно слышать, какая ты никчемная. Джим — тот хотя бы не пытался самоутвердиться и возвыситься за счет Робин, когда они расставались.
А Джек…
Да, он совершенно определенно идиот. Тупица.
Наверняка бездельник и раздолбай. Это было написано у него на лице. Об этом кричал его внешний вид… да все, все — и даже выбор бара, где Джек выпивал с приятелями как раз в тот момент, когда приметил Робин возле стойки.
Робин прекрасно понимала, что на все словесные излияния Джека не стоит обращать ни малейшего внимания.
Он нес чепуху. Хотя…
Алкоголь развязывает человеку язык, и Джек вполне мог быть искренним в выражении своего «фи» бывшей однокласснице.
Ну и что? Он сам — отнюдь не подарок! Где сейчас та фифа с блестящими камешками на туфельках? Вряд ли он женат на принцессе из их общего прошлого!
Но одно Робин знала совершенно точно.
Больше ни один мужчина не осмелится так поступить с ней.
Больше никто не предаст ее ради другой женщины (или сопливой девчонки, как уже бывало когда-то).
Больше никогда…
Робин пока не знала, как ей быть дальше, как жить, что делать и чем заниматься.
24 
