22 
— Пропади ты пропадом, Фред Галли, — прошипела Марианна, не повышая голоса, чтобы не привлекать внимания и, чего доброго, не стать объектом сплетен, которые в их городке распространялись со сверхъестественной быстротой.
Фредерик сжал губы.
— Через минуту кто-нибудь из этих добропорядочных прохожих подойдет и спросит, все ли у нас в порядке. Так не лучше ли просто пойти со мной?
Марианна испуганно оглянулась, а Фредерик закашлялся от сдерживаемого смеха. Будь все проклято, но он выиграл, потому что, когда он повернулся и пошел вдоль тротуара, она покорно двинулась за ним, до боли сжимая пальцы на руле велосипеда.
В закусочной, которая замыкала ряд зданий на Лонг-стрит, почти не было посетителей. Владелец, сын Элтона Перкинса, которого Марианна помнила еще полноватым юношей на несколько лет старше себя, улыбнулся ей, хотя все его внимание было сосредоточено на ее партнере.
— Рад видеть тебя после стольких лет, Фредерик. — Он кивнул головой и принял их заказ. — Слышал, что ты собираешься покупать фирму Лойтеров. Новости распространяются здесь быстрее, чем по радио. — Он поставил перед ними бокалы. Рик был высокого роста, довольно упитанным, краснолицым, с крупными чертами лица и отличался уникальной прямолинейностью, ничуть не заботясь о такте или дипломатии. — И долго ты планируешь здесь оставаться?
— Достаточно долго, — ответил Фред, прикрывая глаза.
Достаточно долго, хотела добавить Марианна, чтобы превратить мою жизнь в ад. Она отпила из бокала и спросила Рика о жене и детях.
— Все в порядке, — ответил тот, упорно не давая отвлечь свое внимание безобидной семейной болтовней. Он оглядел их обоих. — И конечно, со смертью Стива…
— Не надо, Рик! — предостерегающе вскричала Марианна, а Фредерик расхохотался.
— «Со смертью Стива…», продолжай, Рик, что ты имел в виду? — с ленцой спросил он, а бармен с глуповатым выражением на лице, пожал плечами.
— Женщина не должна быть одинокой, — заявил он, на что Марианна тихо ответила:
— Ты рассуждаешь, Рик, как истинный человек двадцатого столетия, пропагандирующий передовые мысли.
Они прошли к круглому дубовому столику возле камина, и Марианна сердито выпалила:
— Рику Перкинсу не мешало бы следить за тем, что он говорит. Превосходный образчик неумной откровенности. — Она села, положила ногу на ногу и выразительно посмотрела на Фредерика. Это расшифровывалось не иначе как: «Ну, теперь, когда тебе удалось затащить меня сюда, выкладывай все, что ты хотел мне сказать, да побыстрее».
Фред уселся в кресло напротив, поднес бокал к губам и стал изучающе рассматривать Марианну поверх его края.
— Откровенно говоря, проведя вдали от этих мест целых четыре года, я чувствую себя здесь, как Маугли в джунглях.
— И вскоре тебе будет плохо от одной только мысли остаться в нашем городке, — холодно предсказала собеседница.
Фред приподнял бровь.
— Ты выдаешь желаемое за действительное, моя дорогая, и у тебя будет достаточно свободного времени, чтобы в этом убедиться.
— Надеюсь, что нет, — сказала Марианна, наблюдая за ним: неужели этот человек намекает на то, что она лишится фирмы? — Итак, что конкретно ты хотел мне сказать? — Она выразительно посмотрела на часы, ожидая, что Фредерик поторопится. Этот жест привел к противоположному результату — ее собеседник продолжал молчать, довольно дерзко рассматривая ее.
— Я подумал, что тебе должно быть интересно узнать о моих планах, касающихся компании твоего отца.
— Ты никогда не будешь владельцем фирмы Лойтеров.
— Если я принимаю какое-нибудь решение, то сметаю ради достижения цели все на своем пути. Хочешь еще выпить? — спросил он, но Марианна покачала головой, подавляя закипающее бешенство.
— Думаю, небольшая реорганизация фирме не помешает, — продолжал он, как будто та не произнесла ни слова. — Что ты знаешь о делах отца?
— Я уже сказала, что ты не будешь…
— Я буду владельцем компании Лойтеров, Марианна. — Фред проявил наконец признаки раздражения и даже наклонился вперед. — И разумеется, на моих условиях. А теперь ответь мне: что ты знаешь о компании своего отца?
— Ничего, — сжато произнесла Марианна, решив, что лучше ответить, чем молча сидеть и выслушивать его издевательства.
— Совсем ничего?
— Совсем, — огрызнулась она. — Но это не имеет отношения к делу.
22 
