Последние отзывы

  147  

На мгновение показалось даже, что Эдвин сейчас бросится на него.

Но момент был упущен. И он ушел.

Выйдя из дома, он прислонился спиной к холодной двери, чувствуя на лице освежающие холодные струи дождя и вдыхая влажный воздух.

Это еще не конец.

Спланированное убийство. Хорошо обдуманное. Согласованное убийство. Оно было, как первым отметил монсеньор Хольстен, жестоким и примитивным. Это семейство шло на все, утверждая свою власть и волю. Стремление верховенствовать и уверенность в своем превосходстве делали их хладнокровными и безжалостными. Вирджиния Седжвик была приговорена с того дня, как ее муж обнаружил обман. Ее семья тоже несла вину за то, что поставила Вирджинию, в сущности несовершеннолетнюю, в положение Консуэлы Вандербильт и Дженни Рэндольф — известные примеры обмена титула на состояние, где и речи не могло идти о любви и счастье.

Хэмиш произнес со значением: «Не думаю, что они дадут тебе уйти».

— Не дадут, — согласился Ратлидж, — просто не хотели пачкать кровью ковер.

Он услышал, как из темноты его осторожно окликнула мисс Трент:

— Инспектор Ратлидж?

Он совсем забыл о Мэй, которая ждала его в машине.

Она зябко куталась в пальто и дрожала от холода.

— Как же я рада, что вы, наконец, пришли! — воскликнула она. — Прошло гораздо больше пяти минут, и я уже подумала, что вы оттуда не выйдете!

— Я был в полной безопасности, не стоило так беспокоиться за меня.

У нее вырвался нервный смешок.

— Так страшно было одной в темноте. Мне чудились всякие звуки и шорохи. Разыгралось воображение, казалось, кто-то подкрадывается, и, хотя я понимала, что мне только так кажется, было очень страшно.

Он завел двигатель и сел на свое место за рулем. Она спросила:

— А где Питер? Мы ведь не бросим его здесь. До Остерли путь неблизкий, да еще под проливным дождем.

— Я видел его за стеклянной дверью в саду. Он знает, где меня встретить.

Ратлидж не двигался с места, как будто чего-то выжидая. Из-за шквалистого ветра время от времени на машину с деревьев обрушивались потоки воды. Где-то в саду раздавался похожий на женский плач крик павлина. Мэй Трент схватила его за руку:

— Я боюсь. Мне так страшно, как не было даже там, в доме.

— Не надо бояться. Вы проявили изрядную смелость, когда поехали со мной, и еще большую, когда, стоя лицом к лицу с лордом Седжвиком, решились и храбро окунулись в кошмар воспоминаний. Значит, вы все-таки вспомнили.

— Нет, вы ошиблись, я так и не заглянула в лицо своим демонам. Я просто солгала ради памяти отца Джеймса, — призналась Мэй. — Слушая все, что там говорилось, я вдруг поняла, о чем именно он хотел мне напомнить. И я солгала для него. Потому что он уже тогда предполагал, что Вирджинии не было на борту, да ее и не могло там быть, если она уже была мертва, верно? К тому времени отец Джеймс уже выслушал признания умирающего Герберта Бейкера и был почти уверен, что они ее убили. Но он все-таки надеялся, с моей помощью, получить доказательства…

Ратлидж вынул часы, но не мог рассмотреть в темноте циферблата.

— Может быть, вернемся в Остерли?

— Прошло меньше четверти часа. Надо еще немного подождать.

— Но чего мы ждем? — Мэй сунула озябшие руки в перчатках в карманы.

— Сам до конца не уверен.

Только через сорок пять минут, как всегда первым, что-то услышал Хэмиш. Ратлидж напряженно выпрямился, вслушиваясь, пытаясь уловить звук шагов сквозь шум дождя.

Из-за угла вынырнул Питер Гендерсон, подбежал к машине и забрался на заднее сиденье со словами:

— Он идет.

— Кто идет? — спросила Мэй Трент. — Это ведь Эдвин, кого вы ждете?

Мужчины промолчали. Все трое застыли в ожидании. И вот дверь дома распахнулась, появился большой прямоугольник света, почти достигавший автомобиля Ратлиджа. Вышел человек и направился по блестевшей от воды дорожке. Заметив машину Ратлиджа, он быстро подошел к окошку со стороны водителя, нагнулся и заглянул внутрь. Капли дождя текли по его лицу, как слезы.

Это был Артур Седжвик. Он протянул Ратлиджу зонт, забытый у двери.

— Не хочу, чтобы меня повесили, — сказал Артур, — хотя все равно я скоро умру, во всяком случае, первым из них. Моя спина искалечена, я не проживу долго. У меня никогда не будет наследника. Эдвину не придется долго ждать титула. Он жаждет его всю жизнь, сколько я его помню. А мой отец не пожалеет обо мне, он скорбит о том сыне, который носился, как ветер, на гоночных автомобилях и никогда не задумывался о риске и смерти. Это в прошлом.

  147