Особенно,... 
69 
«Неконтролируемые проявления социальной активности», — докладывали агенты представителям Спецслужб в Тайме о праздниках Вока. Праздник урожая, первый день весны. Сколько ни засылай агентов, чтобы те, методом Жеста и Слова, направили «социальную активность» людей на этих сборищах в нужное русло, — ничего не получалось. Люди праздновали, как и прежде. Уклад жизни на этой земле вставлял палки в колеса системе Контроля. И не только в праздники. Люди, довольные жизнью, не желают господ. Жителей Вока интересовали семья, работа и творчество. В свободные дни они часто ходили в гости к друзьям и мечтали — чисто и самозабвенно, как мечтают лишь люди, живущие в провинции.
У полуострова была еще одна особенность. Чисто географическая. Он располагался близко от западной оконечности Зохра. С ранней весны до последних дней осени небо дарило жителям пограничных земель свет двух лун — Ночной Спутницы и Тейи. Это сказывалось на нраве коренных жителей. Живые, горячие, вспыльчивые. Да и кровь у многих из них была смешанной. Карие глаза, светлые волосы. А иногда — и наоборот. «Ни то ни се, — говорили о них и майнцы, и зохры. — Ни Ночная Спутница им покоя не дарит, ни Тейа их сердца не жжет».
Что можно сказать о полукровках, живущих на Воке? Об их Академиях, которые там, естественно, были? Вот представьте себе, городок с населением в несколько тысяч. И в нем — филиал Академии. Старенькое деревянное здание в три этажа. Там — около сотни студентов и несколько преподавателей. Теорию Контроля, разумеется, изучают. Да только студенты по большей части увлечены рисованием, биологией, математикой. А некоторые — и вовсе сельским хозяйством, что в здешних местах как-то правильнее. Особенно если взглянуть на плодородные пашни Вока, на сады, на леса. Золотая земля, щедрая.
Пер, а точнее — Перрор Гарн, шестнадцатилетний студент Академии портового городка Барк на Воке, сегодня решил уйти с занятий пораньше. Собрался на рынок за яблоками. Хотелось не столько что-нибудь съесть, сколько нарисовать. Во второй половине дня — математика. Ее учить скучно и незачем. А рисование — да... Чтобы верно увидеть предмет, нужно не отвлекаться. В частности — на математику.
Юноша вышел на проселок, и его ботинки из грубой кожи тут же покрылись слоем пыли. Пер не стал смотреть под ноги. Не на что, собственно. Но порыв весеннего ветра внезапно сорвал с головы юноши шляпу, встрепал густые русые волосы, бросил в лицо горсть белой пыли. И пока студент тер кулаками глаза, шляпу уже унесло.
«Ну и пусть», — решил Пер и опять зашагал вперед.
У юноши возникло странное ощущение: потеряв шляпу, он освободился от чего-то ненужного. И правда — без шляпы он смотрелся значительно лучше.
Автопортрет юноше писать было неинтересно. Нечего на такое карандаши изводить. Каждый день люди видят какого-нибудь парня крепкого деревенского телосложения, с небольшими светло-карими глазами и русыми волосами. Да еще все лицо в веснушках. Черты слишком крупные, душа только в глазах и видна. Ростом тоже немного не вышел. На что смотреть-то? Нет, лучше книжки читать, яблоки рисовать. Или на реку пойти, на пленэр. Вместо занятий...
За дисциплиной тогда не следили. Сдал экзамены кое-как — и Дух Жизни с тобой. Времена еще были вольные. Шла весна сто семьдесят пятого года эпохи Контроля. «Черный старец» Лаэн Маро тогда только начал торить путь к власти, Сахой Ланро ходил в школу, а отец гениального Онера Хассера даже не задумывался о том, чтобы обзавестись сыном. На полуострове Вок вообще царила вольная вольница. Директивы, присланные из столицы, выполнялись по усмотрению градоначальников.
Вскоре Пер увидел ряды рынка, крытые конусообразными ребристыми крышами. Дорожка петляла в траве, ветвясь на тропинки. У входа на рынок, понятное дело, гуляла толпа. Разодетая. Будний день или праздник, раннее утро или сумерки — толпа всегда здесь.
Пер цепким взглядом выхватил из толпы несколько фигур. Все знакомые. Ну, слева неинтересно. Там дети с мамашей, галдеж. А вот ножки в туфлях. Алых, как цветы зейки. Совсем незнакомые ножки...
Юноша поднял глаза вверх. Взгляд утонул в чем-то туманно-зеленом, почти черном. И он с удивлением понял — это глаза девушки. Незнакомой девушки!
Сердце художника екнуло.
— Привет, — сказала она, улыбнувшись ему, как знакомому.
— Привет. Я тебя раньше не видел! — выдохнул Пер.
— Я приехала с континента. Позавчера.
69 
