Особенно,... 
18 
— Нет, Габриелла приготовила чай, — спокойно проговорила Мадлен, а потом вдруг резко вскочила на ноги и подошла к креслу Джесси. — Она приготовила мне чай. Но какой? Чай с жасмином. Она, видите ли, забыла, что я никогда не пью по утрам чай с жасмином! — Последнюю фразу Мадлен почти прокричала.
— Мадлен, успокойся. — Джесси встала и, обняв бабушку за плечи, усадила ее обратно в кресло. — Не нужно так нервничать. Да, Габриелла поступила плохо. Но я не понимаю, зачем ее было увольнять.
— А затем, — уже спокойным и довольным голосом сказала Мадлен. — Мне не нужна прислуга, которая забывает о привычках хозяйки.
— А остальные?
— Что остальные?
— Остальных ты за что уволила?
— Я не хочу об этом говорить, — насупилась Мадлен.
— Но все-таки? — не отставала Джесси.
Мадлен поерзала в кресле, потерла руками виски, кашлянула и наконец произнесла:
— Остальных я уволила за компанию. Попались под горячую руку.
— Ох, Мадлен, Мадлен, — только и смогла произнести Джесси.
Ничего страшного, конечно, не произошло. Мадлен успокоится, отойдет и попросит уволенных вернуться. И они вернутся. Такое случалось уже не раз.
Мадлен будет очень переживать, что обидела прислугу. И, чтобы загладить свою вину, каждому подарит небольшой подарок. Этот сценарий Джесси знала отлично.
— Ладно, не будем об этом. — Мадлен улыбнулась. — Поговорим лучше об интересном. О твоей свадьбе.
— Да, о свадьбе, — со вздохом проговорила Джесси.
Мадлен внимательно посмотрела на внучку, покачала головой.
— Мне не нравится твое настроение, — не спуская с нее глаз, сказала Мадлен. — В твоем голосе не слышно радости. Что случилось, милая?
Джесси недолго помолчала, собираясь с силами, а потом произнесла:
— Я не знаю, что мне делать.
— А вот тут поподробнее, пожалуйста.
В глазах Мадлен загорелся интерес, тело напряглось. Она любила внучку и волновалась за ее судьбу.
— Понимаешь, Мадлен… — медленно, с расстановкой, словно боясь произнести лишнюю фразу, начала Джесси. — Я люблю Дэниела. Очень люблю. Я не представляю никого другого на месте моего мужа. Только Дэниел. Надежный, положительный, верный. Я знаю, что с ним я буду счастлива. — Джесси замолчала, не зная, что сказать дальше.
— Так в чем же дело, девочка? — заботливо спросила Мадлен.
— Не знаю, Мадлен, не знаю.
Джесси дотронулась ладонями до щек, от волнения они стали разгораться ярким огнем.
— Зато я знаю, — нетерпеливо бросила Мадлен. — У тебя, дорогая, предсвадебный синдром. Я сама его переживала. Ты не думай, что я уже не помню свое состояние перед свадьбой. Прекрасно помню. Тоже бесилась, тоже кидалась в крайности. Это нужно просто пережить. Наденешь свадебное платье, возьмешь в руки свадебный букет — и все вылетит из твоей прелестной головки.
Джесси вздохнула. Как бы она хотела, чтобы все так и было. Так бы оно и было, она уверена, если бы не случилось то, что случилось вчера.
— Да, Мадлен. Ты, наверное, права. Это все предсвадебный синдром. Спасибо тебе.
Джесси отставила чашку с чаем. Обычно чай у Мадлен ей казался вкусным и ароматным, а сегодня просто не лез в горло.
— Ты себя плохо чувствуешь? — поинтересовалась Мадлен. — Чай не допила, и вид у тебя изможденный.
— Нет-нет, все в порядке, — торопливо проговорила Джесси. — Я пойду, Мадлен. У меня столько дел.
8
Джесси резко тронула «шевроле» с места. Трусиха! Так и не поговорила с Мадлен серьезно, а ведь хотела, поэтому и приезжала к ней. Предсвадебный синдром, предсвадебный синдром… А Мадлен лишь головой кивала, соглашалась. Нет никакого синдрома. Просто она, Джесси, запуталась, завязла в непонимании, чего же она хочет. И никак не может разобраться.
В душе кипел гнев. Только Джесси не могла понять, на кого сердится. То ли на себя, что струсила и не решилась на серьезный разговор, то ли на Мадлен, что та не почувствовала, как ей плохо.
Дом Мадлен быстро удалялся, а Джесси даже не оглянулась. Хотя знала, что бабушка стоит у двери и машет ей рукой. У них так было заведено — помахать на прощание рукой, желая счастливого пути.
Мимо проносились автомобили, дома, витрины магазинов и спешащие по своим делам прохожие, но Джесси ничего не замечала. Уставившись на дорогу, она бездумно, без всякой цели гнала свою желтую красавицу вперед, останавливалась на светофорах, пропускала переходящих дорогу пешеходов, даже ловко увернулась от перелетавшей дорогу сороки. Но если бы у нее в этот момент спросили, куда она держит путь, Джесси не ответила бы. Она не знала. В этот момент она была не водителем, а просто придатком автомобиля. Казалось, что она исполняет его волю, направляет руль туда, куда хочется ехать ему, не ей.
18 
