Впрочем, вернусь к описанию Атана. Если рассматривать город отдельно от того, что ежедневно в нем происходит, то нельзя не признать — он прекрасен. Все здания, находящиеся внутри городской стены, построены из белого камня, сама же стена возведена из удивительно красивого серебристого мрамора, который в лучах солнца выглядит украшенным россыпью невероятно крупных алмазов. Я раньше и не подозревал, что такой камень существует в природе. Хотя, если все же предположить, что я действительно в другом мире…

За городской стеной находятся дома бедняков-простолюдинов, но даже здесь все выглядит не хуже, чем, скажем, в центральных кварталах Тулузы или Парижа. Дома ближе к стене двух- или трехэтажные, в них живет по несколько семей. Чуть дальше — небольшие деревянные домики с огородами. На улицах даже за пределами стены очень чисто, в самом же городе выложенные светло-серым камнем мостовые выглядят так, словно бы их моют каждые полчаса. Кетара объяснила мне, что это как-то делают сами священники, при помощи своей Силы.

Есть, конечно, и трущобы на окраине… но они занимают крайне малую площадь. Хотя мне до сих пор неясно, почему они существуют.

При этом следует учитывать, что Атан — это всего лишь один из четырех крупных городов, которые окружают столицу Империи Христесар — Иоаннит — наподобие углов равностороннего квадрата, а не сама столица. Признаться, я даже представить себе не могу, сколь великолепен должен быть Иоаннит.

Но вся невероятная красота Атана меркнет в свете того кошмара, что ежедневно творится на светлых улицах города. Я лично был невольным свидетелем казни женщины, которую обвинили в совершенно невероятных грехах и сожгли, хотя вся вина ее заключалась в том, что несчастная порвала случайно юбку, и кто-то из священников узрел ее непристойно обнаженные — по колено — ноги.

Мы ходили по городу не более двух часов, и за это время прошли мимо трех казней и бесчисленного количества так называемых «мест прощения господнего». По сути, это те же эшафоты, обтянутые тканью помосты, но на них проводят не казни, а просто наказания.

Более всего меня поразила разница в отношении Инквизиторов к простым людям и апостолитам. Первые могут попасть на «место прощения господнего» практически ни за что, вторые же… Как сказала Кетара, «им закон не писан». Казни аристократов здесь случаются редко, и то, мой опыт мне подсказывает, что и эти казни являются не результатом «священной борьбы с ересью», как представляют это священники, а лишь печальное для кого-то окончание очередной придворной интриги.

По словам Кетары, в Иоанните казни апостолитов случаются чаще, но все равно, в основном на костры попадают простолюдины.

Разумеется, в Испании тринадцатого века тоже жгли больше простых горожан, чем дворян, но лишь потому, что дворян было сложнее обвинить. Здесь же совершенно другая ситуация — аристократов никто даже не пытается обвинять.

В свои шестьдесят лет я многое повидал. Очень многое. Я был на войне, был в плену, пока бывал при дворе, частенько ввязывался в дуэли, и не всегда с благоприятным для меня исходом. Но никогда, нигде я не видел тех ужасов, тех кошмаров, которые жители Христесара наблюдают ежедневно. Испанские Инквизиторы — агнцы Божьи по сравнению со служителями Христеса.

Кстати, до сих пор не могу разобраться в корнях местной религии. Она во многом похожа на Христову веру, на католицизм, но католицизм, извращенный до предела. Кетара обещала рассказать мне подробнее, возможно, после ее рассказа смогу внести некоторую ясность.

Не могу пока понять, кем же приютившие меня дети меня считают. Я не знаю никаких законов Христесара, ничего не знаю об окружающем меня мире — я уже почти смирился с мыслью, что этот мир не имеет ничего общего с Землей — но безупречно владею языком Империи. Я никак не могу решить, что же мне делать. Сказать Кетаре и Анжею правду — не поверят. Лгать же я не приучен.

Впрочем, время покажет. Пока что я могу сказать одно — раз уж волею Господа я оказался здесь — мой долг, как человека чести, попытаться хоть немного изменить то, что здесь происходит. Подобной страны не должно существовать! Я уничтожу эти бесчеловечные законы, пусть даже мне придется заплатить за это собственной жизнью!

Первый день 7-ой декады весны, 2904-ый год Восьмой эпохи

Я понемногу осваиваюсь в Атане. Представлявшееся в первые дни ужасным, сейчас мое положение не так уж плохо. В конце концов, если у меня был выбор меж смертью от руки негодяя д'Эрренье и тем, что произошло, я выбрал бы именно Атан. Здесь я по крайней мере смогу принести хоть какую-то пользу.