Особенно,... 
38 
— Самый красивый мужчина из всех, кого мне когда-то приходилось видеть, даже на картинках в журнале «Плейбой», — подумала Кэтрин. И залилась краской по самые уши, осознав, что произнесла эти слова вслух.
Охваченная невероятным смущением, Кэтрин хотела отвернуться, но Джонатан не позволил ей сделать это.
— Ну что ты, глупышка, перестань, чего ты смутилась? — со смехом пробормотал он, успокаивающе потрепав ее по волосам. И, коварно улыбнувшись, добавил: — А все-таки это была отличная идея — не будить тебя, а застать врасплох. Иначе я бы, наверное, не услышал от тебя такого чудесного и искреннего комплимента. И не узнал бы, какая ты чувственная и отзывчивая…
— Перестань, Джонатан, — проворчала Кэтрин. — А не то я сейчас уйду.
— Ага, это кто же тебя отпустит? — весело парировал он. И, внезапно посерьезнев, с волнением посмотрел ей в глаза и спросил: — Скажи, дорогая, тебе было хотя бы немного хорошо сейчас?
— Было, — робко призналась Кэтрин. — И не просто «немного», а безумно хорошо. Вот уж никогда не думала, что могу испытывать такие сильные ощущения.
Глаза Джонатана изумленно расширились.
— Не думала? Да ведь ты просто создана для любви! Я еще не встречал женщины, которая бы так пылко реагировала на ласки. Честно говоря, в какой-то момент я даже подумал, что ты мне подыгрываешь.
— Подыгрываю?! — возмущенно вскричала Кэтрин. — Да ведь я даже не понимала, что все это происходит наяву, а не во сне!
— Я знаю. Я это уже понял. — Джонатан посмотрел на нее каким-то странным взглядом, а затем спросил: — Скажи откровенно, Кэтти… Ты что, в самом деле никогда прежде не испытывала таких ощущений? Никогда… никогда не переживала оргазм?
— А, так это и называется оргазмом? — спросила она. И снова залилась краской смущения.
— Ага, это самое, — с улыбкой подтвердил Джонатан. И взволнованно добавил: — Черт возьми, Кэтти, похоже, мне очень повезло, что ты все эти годы жила затворницей. Твоя чувственность осталась неразбуженной… Значит, у меня есть надежда, что все эти приятные ощущения ты будешь связывать исключительно со мной и не бросишь меня.
Кэтрин воззрилась на него изумленно.
— Бросить тебя? Ради всего святого, Джонатан, о чем ты? Да ведь нужно быть последней дурой, чтобы бросить такого мужчину! И вообще, боюсь, что ты заблуждаешься на мой счет. Я вовсе не такая горячая, какой тебе показалось. Наверное, это вышло как-то случайно, и в другой раз не повторится.
Джонатан лукаво прищурился.
— А вот это мы сейчас и проверим…
— О, Джонатан! — только и смогла вымолвить Кэтрин.
Он мягким рывком притянул ее к себе, и его жаркие губы приникли к ее приоткрытому от волнения рту. Поцелуй получился долгим и пьянящим, и вскоре Кэтрин с радостным изумлением почувствовала, как в ней снова поднимается желание. Ее охватил непередаваемый восторг, мысли и чувства смешались. Забыв обо всем на свете, Кэтрин полностью отдалась своим ощущениям, и волна опаляющей страсти подхватила ее и понесла в неведомые, волшебные дали…
Они уснули только под утро и встали с постели очень поздно. Кэтрин хотела ехать домой, но выяснилось, что, пока она спала, Джонатан успел связаться с Мэри по телефону и договориться, чтобы она и сегодня присмотрела за Тони.
— Она уверяла меня, что ей это совсем не в тягость, — оправдывался Джонатан под слегка недовольным взглядом Кэтрин. — И потом, — пустил он в ход самый веский аргумент, — Тони вовсе не так сильно нуждается в бдительной материнской опеке, как тебе кажется. Дай ему немного свободы. Пусть побегает на улице, поиграет с друзьями. Уверяю тебя, это гораздо лучше для семилетнего ребенка, чем сидеть дома, возле материнской юбки и смотреть телевизор.
— На все-то у тебя готов ответ, Джонатан Торп, — проворчала Кэтрин.
Но ее недовольство было скорее притворным, чем настоящим. Потому что на самом деле Кэтрин совсем не хотелось расставаться с Джонатаном. А также покидать его уютный, красивый дом. И не только сегодня, но и вообще никогда. Никогда! Никогда не уходить отсюда, никогда не разлучаться с Джонатаном больше, чем на то время, пока длится рабочий день. Вместе просыпаться, вместе завтракать, ужинать, ложиться в постель… Но Кэтрин старательно гнала от себя эти опасные мысли. Она слишком многого хочет от судьбы! А кто хочет слишком многого, тот может не получить вообще ничего. В этой печальной истине Кэтрин убедилась на собственном опыте. Впрочем, по отношению к ней судьба не отличалась щедростью: если чем-то и одаривала, то лишь неприятностями, болезнями и денежными затруднениями.
38 
