64 
– А как она догадалась повесить там носки? – заинтересовался Такер.
Широко улыбаясь, Обедиа пояснил:
– Можно предположить, что носки были мокрые и она повесила их сушиться возле огня. Вы должны знать, что в то время не было такой современной техники, как стиральные машины и сушилки. Огромного гардероба у людей тоже не было, особенно в бедных рабочих семьях. У некоторых людей не было даже сменной одежды. А, как известно, ведь нет ничего хуже, чем промокшие одежда и обувь. Поэтому, естественно, они снимали свои мокрые носки и вешали их сушиться – к камину, например.
– А откуда же известно, что это был подарок епископа Николая, если он сделал его анонимно? Или кто-то все-таки видел, как он бросал мешочек в окно? – Джоселин разломила гренку пополам и принялась ее грызть, вопросительно глядя на Обедиа.
– Возможно, наверное, его заметил кто-то из соседей. И я не ошибусь, если стану утверждать, что о его богатстве было известно всей округе. Разумеется, семья была вне себя от счастья, когда обнаружила в носке золотые монеты. А когда человек счастлив, он стремится поделиться радостью с родственниками и друзьями. Я уверен, что существовало множество догадок на тему, кто же был тем благодетелем, хотя и сомневаюсь, что выбор был большой. Это лично мое мнение, – закончил Обедиа.
– Но оно имеет смысл, – задумчиво согласился Такер, отрезая вилкой еще один кусочек омлета.
– А через некоторое время и другие бедняки тоже стали получать подобные денежные подарки. Благополучие ребенка у Николая было на первом месте. – Обедиа снова улыбнулся, и создалось такое впечатление, будто огонь его улыбки достиг его черных глаз, заставив и их искриться, сиять. – А как вы думаете, кто лучше всего оповещен о нуждах и страданиях людей, чем служитель церкви? И кто лучше всего может им помочь не только молитвой?
– А как вы считаете, почему он это делал анонимно? – поинтересовалась Джоселин. – Почему он не мог раздать деньги открыто?
– Возможно, просто не хотел, чтобы люди толпились у его двери, выпрашивая подаяние, нуждались они в нем или нет, – заметил Такер с долей цинизма. – Посмотрите, что происходит в наши дни. Если вы подадите милостыню одному, то за неделю ваш ящик будет переполнен всяческими прошениями от сотни других нуждающихся. Иногда я думаю о том, что лучше бы я жил в то время, когда милостыня была добродетелью, а не индустрией.
Обедиа весело хмыкнул на эти слова, затем кивнул:
– Может быть, и лучше. Да, когда мы действительно утопаем в просьбах – так это на Рождество.
– И это нас возмущает, – вспомнила Джоселин замечание старика во время их беседы возле мемориала Линкольна. – Рождество – это как раз то время, когда мы вынуждены думать о других, тогда как больше всего хочется пожить для себя. Здесь и проявляется наше «я». – Она вздохнула, и ей в голову пришла другая мысль. – Может быть, именно поэтому мы начинаем мечтать, чтобы правительство урегулировало этот вопрос. Тогда нам не пришлось бы решать самим. И знаете, что самое печальное? – Она посмотрела на обоих мужчин. – Вы начинаете задумываться над тем, а как много дал бы вам тот или иной человек, если бы это была другая ситуация, не Рождество. И если бы дал много, то это могло бы поднять его цену в глазах общественности…
– Вы в этом уверены? – Такер наклонил голову набок и нахмурился, что придало мрачность его взгляду. – Осмелюсь с вами не согласиться, хотя боюсь, что вы правы, Джонези. В большинстве случаев наши альтруистические поступки далеки от альтруизма. Мы совершаем милосердие, только чтобы откупиться от нашей нечистой совести. И нам действительно нравится, когда о нас думают хорошо. Но иногда это становится похоже на простой бизнес: стараешься почесать кому-нибудь спинку с надеждой, что когда-нибудь он почешет ее и тебе.
– Итак, надеюсь, вы поняли всю прелесть анонимных подарков? – спросил Обедиа.
Джоселин замешкалась, потом неуверенно покачала головой:
– Я не разделяю ваше мнение.
– Когда вы делаете подарок анонимно, то не ждете благодарности от одаренного человека, или награды от общества, или избавления от уплаты налогов. Иными словами, за это вы не получаете ничего, кроме чувства удовлетворения от осознания того, что вы помогли нуждающемуся. Помогли не потому, что были вынуждены, а потому, что этого захотели. Правда, у вас не всегда есть возможность увидеть радость на лице того человека, которого вы одарили.
64 
