Особенно,... 
112 
– Я доверяю честности работающих людей и не собираюсь пересчитывать скотину.
– Нельзя строить два ранчо на одном участке. И нельзя, чтобы в доме было два хозяина. Надеюсь, у тебя хватит ума понять это? – в глазах Тома промелькнуло странное выражение, а в голосе прозвучало раздражение и горечь.
– В самом деле? – холодно улыбнулся Сокол. – Значит, я и правда слегка придурковат.
– Ехал бы ты к загонщикам клеймить скот.
– Твои распоряжения меня не касаются, – Сокол досуха растер шкуру жеребца, и тот, испытывая облегчение, дергал ушами и фыркал. – Я уеду через несколько дней. Если это не устраивает тебя – или Чэда, – меня это не касается.
– А если не устраивает? – вызывающе проговорил Том, и подбородок его побелел, так крепко он стиснул зубы.
Двери в дальнем конце конюшни скрипнули, откатываясь на роликах, и заставили Сокола слегка повернуться на звук, но не настолько, чтобы терять из виду Тома. Неожиданно жаркая волна удовольствия разлилась по телу, когда он увидел Ланну. Он сразу же мысленно оказался рядом с ней, хотя на самом деле не мог двинуться с места, поскольку должен был не спускать глаз с Ролинза, не зная, что тот выкинет.
– Я уеду тогда, когда сам сочту нужным. Так что лучше тебе оставить меня в покое, – посоветовал Сокол негромко, чтобы Ланна не могла услышать его слов.
– Привет, – голос Ланны, как весенний ветер, взбодрил его, наполнив радостью.
Внезапное появление незваной гостьи рассердило Ролинза, но он ни чем не выказал своего гнева:
– Cобираетесь покататься с Кэрол, мисс Маршалл? – спросил он сдержанно.
– Да, собирались, – ответила вместо Ланны Кэрол.
– Тогда я поймаю для вас лошадей, – предложил Ролинз и вышел.
Теперь Сокол мог позволить себе посмотреть на девушку. Вокруг ее карих глаз залегли темные круги. В глазах сквозила усталость. Лицо ее не казалось особенно веселым и счастливым. Неужели его жесткость настолько выбила ее из себя? И ему вдруг нестерпимо захотелось обнять ее, прижать к себе, чтобы вернуть ей то радостное оживление, в котором она пребывала прежде.
Но в эту секунду между ними выросла фигурка Кэрол, которая положила руку на плечо Ланны:
– Давайте поможем отцу оседлать лошадей, – предложила она и потянула девушку к выходу из конюшни.
Нехотя последовав за ней, Ланна обернулась и бросила на него короткий взгляд. Сокол смотрел ей вслед, пока девушка не скрылась из глаз. Чего другого он ждал? Выругавшись, Сокол еще раз подумал, что незачем искать встречи с нею и прощать ее. Он презирал себя за слабость. Надо было покончить с этим раз и навсегда.
Сон захватил Ланну стремительно, как шквал, и увлек за собой. Он был таким живым и ярким, что временами у нее возникало ощущение, что это происходит наяву. Она едет верхом рядом с Соколом по загону. Только вместо бредущего стада коров шла толпа ковбоев. И на всех были какие-то ярко раскрашенные маски, так что Ланна с трудом могла различить знакомые лица. Как только она подъезжала к какой-то фигуре в желтой маске, та протягивала ей листок бумаги под нос и твердила, что это письмо к Джонни, под которым она тоже должна поставить свою подпись. Ланна узнала под этой желтой маской Кэрол. Потом рядом с ней появлялся Чэд, который протягивал ей почему-то золотой слиток в виде сердца.
Эти необыкновенно яркие сны, похожие скорее на кошмары, начали преследовать ее в последнее время непонятно почему. И сколько она ни кружила вокруг людей, надевших на лица маски, ей никак не удавалось оторваться от них. Тогда она спросила у Сокола, какой дорогой ей ехать, на что он предложил: не хочет ли она поехать вместе с ним?
Проснувшись, Ланна отчаянно пыталась отделить сновидение от действительности. Яркие краски ночного кошмара все еще оставляли отпечаток на всем, и Ланна никак не могла понять, что же с ней такое творится. Никогда она еще не переживала ничего подобного. И это вызывало подавленность и смятение.
Ее не обрадовал и приезд Чэда. Апатия не покидала девушку. Его обаятельная улыбка больше не кружила ей голову. А комплименты Чэда казались пустыми, как прошлогодняя ореховая скорлупа, в котором ядрышко сгнило от времени. Чэд стал еще более внимательным и заботливым, чем прежде, но это почему-то вызывало у Ланны непонятное внутреннее смущение. Она надеялась, что ее настроение улучшится, когда вернется Сокол, но и этого не произошло. Он здесь, на ранчо, а тоска продолжала снедать сердце.
112 
