Особенно,... 
86 
– Я не знала, что Сокол наполовину индеец. Никогда даже не подозревала об этом, – Ланна откинулась на спинку стула, еще не зная, как отнестись к неожиданному сообщению. Она вертела его в уме то так, то этак, пытаясь определить, обеспокоило ли оно ее, но тут ее отвлекла новая мысль: – Скажите, а не поэтому ли Чэд не любит его?
Когда она подняла голову, Кэрол пристально смотрела на нее.
– Вот оно что. Так вы в самом деле не знаете, кто такой Сокол? Разве Джон никогда ничего вам о нем не рассказывал?
– Джон? Нет. А почему он должен был о нем говорить? – Ланна начинала все больше и больше запутываться.
– Потому что Сокол – его сын.
– Вы это серьезно? – теперь уже настал черед Ланне внимательно всматриваться в лицо сидящей напротив женщины.
Совершенно ясно, что Кэрол не шутит. Так, стало быть, это правда. Почему же никто из них – ни Сокол, ни Чэд – не рассказали Ланне об этом? Можно понять, почему молчал Сокол… Но Чэд?
– Да, серьезно. Мать Сокола родом из племени навахо. Несколько лет она была любовницей Джона Фолкнера. В то время я была совсем еще маленькой и поэтому знаю только то, что слышала от других, – Кэрол задумалась, глубоко уйдя в свои мысли. – Мать Сокола погибла во время снежной бури. Джон не оставил Сокола с родственниками, не желал, чтобы его воспитывали как индейца, а потому привез его сюда на ранчо. Относясь к Кэтрин с большим уважением, он не смог просить ее воспитать мальчика.
– А она знала о нем? – спросила Ланна.
– О да, – кивнула Кэрол. – Как я понимаю, все в округе знали, что Джон содержит эту индейскую женщину. Наше ранчо похоже на очень маленький городок. Все знают, кто чем дышит, кто куда пошел и кто что делает. Правда, сомневаюсь, чтобы Фолкнер когда-либо сам рассказал Кэтрин о сыне. Уверен, что он пытался все скрыть – таким уж он был человеком. Но она, конечно же, знала. А когда Сокол появился на ранчо, насколько я могу припомнить, никто никогда не заговаривал о нем в ее присутствии. Все относились к нему так, будто никто и не догадывался, что Сокол – сын Фолкнера. И она тоже.
– Но кто же за ним присматривал? Кто-нибудь принял его в свой дом? – Ей не терпелось узнать побольше о Соколе – Кэтрин ее мало занимала.
– Джон попросил присмотреть за ним моих родителей. Он и мой отец были очень близкими друзьями, поэтому естественно, что он обратился именно к отцу. Сокол жил у нас. Мы с ним росли практически как брат и сестра.
– А что произошло между Соколом и Чэдом? – Ланна нахмурилась. – Мне кажется, между ними словно черная кошка пробежала. Они относятся друг к другу совсем не по-братски.
– Это естественно при таких обстоятельствах. Посмотрите, какая разная жизнь была у братьев. Чэд жил с отцом и матерью, окутанный родительскою любовью и лаской. Родители исполняли любые его прихоти и желания. Чэд получил блестящее образование. Он – законный сын Фолкнера. А что можно сказать о Соколе? Он рос в чужой семье, без материнской любви и заботы, с отцом виделся редко. Очень рано начал работать. Он всегда себя чувствовал чужим. Правда, Фолкнер заботился о нем материально – возмещал моим родителям то, что они тратили на воспитание Сокола. Он платил за его учебу в университете. Но это не так-то уж много, не правда ли? – Кэрол улыбнулась с печальным сожалением. – Дело в том, что Сокол – не просто незаконный сын, но еще к тому же и полукровка. Хотя Джон Фолкнер и был его отцом, но его мать – индeанка навахо.
– Понимаю, почему между ними могло возникнуть соперничество… чувство обиды… Но откуда такое полное недоверие?.. – Даже то, что рассказала Кэрол, не казалось Ланне причиной, достаточной для столь острой взаимной неприязни. Возможно, здесь кроется еще какая-то тайна. – Откуда такая ненависть к друг другу? Мне почему-то кажется, что для нее должен был быть какой-то повод.
– Повод есть, – Кэрол вздохнула и отодвинула от себя тарелку, так и не приступая к еде. – Это я.
– Вы? – Ланна была заинтригована еще больше, чем прежде. Ей не терпелось услышать объяснение.
– Да. Помните, я говорила вам, что мы с Соколом росли вместе. Он всегда был для меня «старшим братом», а я для него – «младшей сестрой». По крайней мере так я всегда считала. Затем в то лето, когда мне исполнилось восемнадцать, я выяснила, что Сокол хочет на мне жениться. Он был в меня влюблен, – Кэрол немного помолчала, глядя в чашку с холодным кофе. – А я не хотела выходить замуж ни за кого, кроме Чэда… Он всегда был для меня «князем в сверкающих доспехах».
86 
