Последние отзывы

  45  

Стоп! Рублевское шоссе. Жуковка. Ресторан на обочине дороги. В ресторане сидят в основном люди, зарабатывающие больше 100 тысяч долларов в год. По дороге тоже в основном едут такие люди. Только они не то чтобы ученые, и не то чтобы предприниматели.

И мало кто из них поддержал Михаила Ходорковского, когда тот попал в тюрьму.

Мы встречаемся в этом ресторане с адвокатом Антоном Дрелем, и Антон рассказывает мне, как беседовал накануне с Ходорковским в тюрьме. Антон говорит: — Я сказал Ходорковскому, что народ его не любит, потому, вероятно, что никто не верит, будто можно так быстро разбогатеть честно. Вы как думаете?

Я пожимаю плечами. Я обещаю поразмыслить. Так вот я поразмыслил, Антон. Я считаю, что люди, наоборот, крайне снисходительны к Ходорковскому, крайне сочувственны. В этой своей лекции Ходорковский посчитал достойными и записал в требующую поддержки элиту 4 миллиона человек, чуть более 2 % населения. А поддерживают его, согласно социологическим опросам, 7 %. Это больше десяти миллионов человек. Подавляющее большинство из них не зарабатывает и никогда не будет зарабатывать 100 тысяч долларов в год. Не могут «поставить свой ум на службу промышленности и обществу». Не «стоят денег».

Не ценны, по мнению Ходорковского. Но вот же они стоят у здания суда с плакатами «Ходорковский go home!», и вот же они, в отличие от элиты, сидящей в ресторанах на Рублево-Успенском шоссе, отвечают в социологических опросах, что суд над Ходорковским был неправедным. Их десять миллионов. Из них можно составить большой город.

В той своей публичной лекции Ходорковский говорил про элиту: «Надо дать этим людям возможность эффективно работать в России. Желание этих людей (элиты. — В. П.) жить в России — принципиальная тема. За человеком, который легко зарабатывает 100 тысяч долларов в год, идет охота по всему миру. Все фирмы всего мира охотятся за такими людьми. И неважно, кто он по национальности: русский, индус, китаец. Безразлично. Для того чтобы такие люди хотели жить в России, им нужна демократия. Они хотят чувствовать себя независимыми, они хотят чувствовать себя защищенными».

А я вот думаю, что ради своих 100 тысяч долларов в год эти люди готовы пожертвовать демократией и даже готовы пожертвовать защищенностью.

Ходорковский далее говорит: «Я считаю, что наша правоохранительная система, создавая ощущение неуверенности и незащищенности у молодежи и предпринимателей, наносит огромный ущерб нашей стране. Государственная идеология, которая господствует в нашей правоохранительной системе, приводит к тому, что люди уезжают.

Вы легко можете посчитать, сколько, собственно говоря, такой человек за всю жизнь мог бы заработать.

И сколько страна могла бы заработать, если бы этот человек работал здесь. Так вот: если уезжает двадцатипятилетний человек у нас из страны, потому что ему нахамил гаишник или положил носом в пол налоговый полицейский, страна потеряла 3 миллиона долларов. Сразу. Выкинули. 100 тысяч таких людей уезжает из России каждый год».

Элита уезжает, а на демонстрацию к Соловецкому камню против приговора Ходорковскому, против судебного произвола, за демократию и справедливость выходят те, кому некуда уезжать, кому никто ни в Америке, ни в Европе не предлагает 100 тысяч долларов в год. Люди, которые не стоят денег. Просто люди. И я считаю, что, задумывая свою «Открытую Россию», Ходорковский забыл о них, а они его простили и теперь стоят за него в пикетах.

Сейчас, когда от компании ЮКОС остались в основном долги, Ирина Ясина, журналистка, возглавляющая несколько проектов в благотворительной организации «Открытая Россия», устроенной Ходорковским, чтоб финансировать образование, говорит: — У него не было поначалу никаких особых гуманитарных соображений. Он просто посчитал деньги. Он сделал правильные выводы из дефолта и истории с Дартом, когда его «чморили» в западной прессе.

Ясина продолжает: — Он просто решил, что выгодно сделать открытую и прозрачную компанию. Сделал, и капитализация компании стала расти. А потом в конце 2000 года он просто решил, что выгодно общество тоже сделать открытым, как компанию.

Все в той же лекции начала двухтысячных годов читаем у Ходорковского: «Когда говоришь с моими сверстниками или людьми чуть старше, синонимом правильного часто является слово „Государственное“. „Государственная позиция“, „Государственный подход“, „Интересы государства“».

  45