Она бесцельно брела по траве, шум веселого праздника постепенно стихал, и Лес окутала ночная тишина. Она не пыталась разобраться в тревожащих ее мыслях и найти какое-нибудь решение. Она просто шла куда-то наугад. Легкий ветерок раскачивал ветви деревьев, создававших заслон вокруг дома и прилегающего к нему пространства. Лес направилась к деревьям. Около костров было тепло, здесь воздух оказался намного холоднее, однако Лес не обращала внимания на резкую ночную свежесть.
Внезапно ей почудилось какое-то движение среди стволов, какой-то неясный шорох. Лес была почти уверена, что сейчас услышит хлопанье крыльев взлетающей птицы, но вместо этого навстречу ей выступила мужская фигура. Она вздрогнула и резко остановилась, в тревоге отступив назад.
– Сеньора, – негромко и серьезно произнес чей-то голос. – Por favor.
Когда человек протянул к ней руки ладонями вверх, Лес подумала, что это нищий, который просит милостыню, но затем уловила в темноте на фоне его пончо металлический отблеск ствола винтовки.
Ее охватил холодный страх. Лес попятилась назад, затем повернулась и бросилась бежать. Но тут же натолкнулась на стоящего за ее спиной второго человека, который, как стена, даже не пошатнулся от толчка. Пара чьих-то рук схватила ее за запястья. Лес отчаянно начала бороться, пытаясь вырваться.
– Не бойтесь. Все хорошо.
Она с облегчением узнала голос Рауля. Руки ее расслабились и упали ему на грудь. Когда Лес полуобернулась через плечо, чтобы взглянуть на напугавшую ее темную фигуру, Рауль сказал что-то по-испански, и человек растаял во тьме.
– Мне очень жаль, если Эдуардо встревожил вас.
Лес обернулась к Раулю и обнаружила, что он пристально смотрит на нее.
– Что здесь делает этот человек? – спросила она. – Почему он ходит с ружьем?
Ее пульс все еще никак не мог успокоиться и вернуться к нормальному ритму.
– У меня важные гости. Я принял меры предосторожности, чтобы обеспечить их безопасность. Вот и все, – спокойно ответил Рауль.
Тут Лес осознала, что он все еще сжимает ее руки, и они стоят очень близко – почти прижавшись друг к другу. Она выдернула свои запястья из его ладоней и отодвинулась подальше.
– Для чего нужны эти предосторожности?
– Случалось, что в прошлые годы похищали важных людей. Мало вероятно, чтобы это могло произойти в сельской местности вроде здешней, но было бы неразумно подвергать своих гостей риску.
Лес смутно припомнила, что ей доводилось слышать о похищениях. Жертвами становились руководящие работники иностранных корпораций и представители иностранных правительств.
– Кто же занимается подобными делами? – спросила она.
В вопросе звучало скорее возмущение, чем простое любопытство.
– Всякого рода экстремисты, жаждущие власти… Здесь это не более распространено, чем в любых других странах мира.
Они неторопливо шагали вдоль деревьев.
– А вы интересуетесь политикой?
– Я играю в поло, и мне нет до неe дела, – сказал Рауль, глянув на Лес. – Большинство аргентинцев безразличны к ней. Они больше не верят, что правительства могут решить все проблемы. Я слышал, как то же самое говорят люди и в вашей стране. У нас есть присловье: «Бог – аргентинец». И еще говорят: «Если бы он не был аргентинцем, мы бы жили еще хуже, чем живем сейчас». Правительства приходят и уходят, но Аргентина продолжает существовать. Она как пампа.
– Да, наверное, это так. – Лес понимала, о чем он говорит. Рауль верил в свою страну, и для этого вовсе не обязательно верить властям, которые ею управляют.
– Прошу вас никуда не уходить одной. Неважно, далеко или близко вы собрались прогуляться. Не думаю, что вы можете попасть в какую-нибудь беду, но лучше не проверять это на опыте.
Его просьба вызвала в памяти Лес призрак темной фигуры, которая неясно вырисовывалась перед ней несколько минут назад. Лес вздрогнула – это была запоздалая реакция на несколько кратких мгновений пережитого страха.
– Вам холодно… – Рауль остановился.
Она не сразу поняла, что он делает, затем увидела, как Рауль неторопливо снимает пиджак.
– Нет, не надо… – начала Лес, но он уже набросил пиджак ей на плечи.
Ткань еще хранила жар его тела. Лес почувствовала, как ее обволакивает приятное тепло, и невольно поплотнее запахнула ворот. Шерстяной материал был пропитан запахом сигар Рауля и ароматом крепкого мужского одеколона.
– За меня не беспокойтесь. Я привык к прохладе, – сказал он, отметая ее возражения.