70 
– Ты добра к Лоре. – Он накрыл ладонью ее руку. – Я многим тебе обязан, Сондра, и благодарен тебе.
Сондра неожиданно отняла свою руку и посмотрела на Беннона спокойным холодным взглядом своих темных непроницаемых глаз.
– Мне не нужна твоя, благодарность, Беннон. – В ее голосе было больше эмоций, чем она того хотела, поэтому она старалась говорить как можно спокойнее. – Я только забочусь о Лоре и желаю ей добра.
Беннон нахмурился, удивленный той горячностью, с которой она это сказала.
– Ты рассердилась? Почему?
– Я не хочу, чтобы ты думал, будто я забочусь о Лоре только потому, что она твоя дочь. Она мне племянница, не забывай. Моя забота о ней не имеет никакого отношения к тому, что мы с тобой...
– Я понимаю.
– Надеюсь.
В приемной громко хлопнула дверь, послышались быстрые шаги. Беннон поднял голову и бросил взгляд на дверь. Сондра поняла, что для Беннона теперь существует лишь клиент с его заботами.
– Зачем ты тратишь время на этого Рановича? – не удержалась от замечания Сондра. – Он неудачник.
– Я знаю Пита много лет, – Беннон бросил на Сондру недовольный взгляд. – Я провожу тебя. – Он взял ее под руку.
Верность. Сондра хорошо знала, в какой степени эта черта была присуща Беннону. Что бы ни случилось, он был верен своим друзьям, хорошим и плохим, верен с упорством, достойным удивления. Сондра пыталась обратить это качество Беннона себе на пользу, но безуспешно. Не удалось и сегодня.
Он благодарен ей. Сондра ненавидела слово «благодарность».
Стоило Беннону выйти в приемную, как Ранович сразу же насел на него. Худой, со впалыми глазами, в мятой куртке, накинутой впопыхах на испачканный комбинезон повара, он выглядел стариком, хотя ему едва минуло пятьдесят. Возбужденно размахивая перед Бенноном бумагами, он даже не позволил тому должным образом попрощаться с Сондрой.
– Ты только посмотри на это! – воскликнул Ранович, суя Беннону бумаги. Голос его поднялся до фальцета. – Получил сегодня утром по почте. Этот ублюдок Миллер требует, чтобы я через десять дней освободил квартиру. Есть у него такие права, Беннон? По условиям контракта я остаюсь ее съемщиком еще десять месяцев. Или этот контракт можно сунуть собаке под хвост?
– Спокойно, Пит. – Беннон взял из рук Рановича мятые бумаги и, успокаивающе положив руку на его худое плечо, провел в кабинет. – Садись и помолчи. Дай мне прочитать и понять, что к чему. – В открытую дверь приемной Беннон велел Эгги приготовить кофе.
– Мой кофейник пуст, а Питу кофе сейчас не помешает.
– Лучше бы стаканчик чего-нибудь покрепче, – жалобно промолвил тот, опускаясь на стул и проведя ладонью по пересохшим губам. Однако, заметив осуждающий взгляд Беннона, успокоил его: – Это я так. Не беспокойся, обойдусь кофе. Из-за такого дерьма, как этот Миллер, в пору и напиться с горя.
Воздержавшись от комментариев, Беннон разгладил ладонью смятые бумаги и принялся их читать. Агнес внесла две чашки кофе и забрала грязные кружки. Она плотно закрыла за собой двери. Пит сунул руку в карман, вытащил пачку сигарет и зажигалку. Попытка раскурить сигарету не увенчалась успехом, ибо зажигалка оказалась испорченной.
– Черт, теперь зажигалка барахлит. У тебя есть огонек, Беннон?
Беннон молча бросил ему через стол спички. Чиркнув дважды, Пит наконец поднес зажегшуюся спичку к сигарете и глубоко затянулся. Руки у него дрожали.
– Неужели он сделает это, Беннон? Вышвырнет меня на улицу? – Пит сидел, откинувшись на спинку стула, нервно вертя в пальцах спички. – В своем письме он утверждает, что я нарушил договор, опоздал с месячной платой на четыре дня.
– А это так?
– Да, но я позвонил ему и сказал, что жалованье мое задерживается и, как только я получу его, тут же и заплачу. Он успокоил меня и сказал, что нет никаких проблем. Когда я уплатил ему, как обещал, он заявил, что я запоздал с оплатой на целых четыре дня. – Пит сделал несколько коротких затяжек. Он сильно нервничал.
Нахмурившись, Беннон, указав Питу на письмо и еще какую-то бумажку, спросил:
– Это письмо, а это контракт о найме квартиры?
– Да, я подумал, что ты захочешь на него взглянуть. – Пит снова затянулся и стряхнул пепел в бронзовую пепельницу. – Я снял квартиру год назад, аккуратно плачу каждый месяц. Черт побери, что еще ему от меня нужно? Работаю на двух работах, думал, соберу денег и открою свою закусочную или ресторанчик. Я в Аспене уже тридцать лет, больше, чем этот Гарри Миллер, черт бы его побрал! Я помню, как он был счетоводом, а попутно прирабатывал, собирая налоги. Потом он открыл свое дело, стал вкладывать деньги. Сколько таких, как он, разбогатели у нас в Аспене. Я следил за ними и думал: скоро придет и твой час удачи, Пит. Куда там! Всегда кто-то, вроде Миллера, даст тебе подножку, как сегодня. – Он умолк, заметив, что Беннон дочитывает последнюю страничку. – Ну так как? Имеет ли он право вышвырнуть меня? Я ж заплатил ему.
70 
