74 
Киннкэйд дотронулся пальцем до незажившего ушиба на правой щеке.
— Не я это начал, — ответил он.
— Но вы решили это закончить, верно? — Гнев и горечь послышались в ее тоне. — Правы вы или нет, но сейчас самое главное для вас — дать сдачи. И пока вы не сокрушите его, не успокоитесь.
— Вы говорите обо мне или о Де Парде?
Иден мгновенно побледнела и, ударив лошадь хлыстом, резко тронулась с места. Киннкэйд тут же последовал за ней, и они поехали рядом, бок о бок.
Оба не обменялись ни единым словом, пока ехали через пестрые заросли можжевельника. По другую сторону холма дорога сужалась, и Киннкэйду пришлось поотстать и ехать позади Иден. Так, гуськом, они взобрались на каменистый склон ущелья, но теперь царившее между ними молчание уже не было таким тягостным и враждебным.
Наверное, таково было воздействие этой земли: ее тишина и умиротворенность передавались и людям, усмиряя даже такое чувство, как гнев. Просторы земель Невады с их зубчатыми грядами гор, угловатыми холмами, поросшими полынью долинами и пурпурными каньонами отличались красотой и невозмутимостью. Этот край влипал тишину и покой в тех, кто здесь жил подолгу.
Даже за то недолгое время, что Киннкэйд провел на этих просторах, он не смог избежать чар бесстрастной Невады. Его взгляд, блуждавший по скалистым вершинам гор и широкой пустынной равнине с ее извивами и изгибами, сосредоточился теперь только на Иден, ехавшей впереди.
Плечи ее были совершенно прямыми, бедра слегка покачивались в такт движению лошади. Киннкэйд незаметно наблюдал за ней. Во многом Иден походила на этот край: она была такой же сильной и решительной и при этом такой же переменчивой — она источала то жар, то холод, и еще ей, как и этой земле, была присуща не сразу заметная глазу хрупкость.
Но сильнее всего в ней была любовь к жизни, которую нельзя было подавить ничем. И Киннкэйд, как никто другой из окружавших Иден людей, понимал и разделял эту жажду жизни.
Законы природы неблагосклонны к одиноким существам: одиночество бессмысленно и бесцельно. Потому-то природа заложила в нас ощущение неполноты, незавершенности, повелевающее нам стремиться к другим живым существам, потому-то и наполнила нас желаниями, которые могут утолить только другие живые существа.
Когда дорога снова стала шире, Киннкэйд поравнялся с Иден и они опять поехали рядом.
Через некоторое время им пришлось обогнуть выступ горы, и перед ними открылся широкий луг, угнездившийся высоко в горах, как в чаше. Вдоль берегов питаемого родником ручья росли тополя и ивы, а вода, струившаяся между деревьями, журчала какую-то нежную мелодию. В этой лощине паслись лошади. Киннкэйд насчитал девять кобыл, все они были с жеребятами. Из-за ив послышалось трубное ржание, и Киннкэйд заметил еще двух кобыл, ранее скрытых пятнистой тенью деревьев.
Лошадь Иден издала негромкое приветственное ржание, и жеребенок месяцев четырех от роду направился к ним. На полпути он остановился и встал на дыбы; его маленькие копытца забили по воздуху, ушки теперь были заведены назад, а голова откинута, и весь он выражал комичную для его столь юного возраста ярость и отчаянную готовность жеребца защищать свой табун.
Киннкэйда это зрелище позабавило. Он поглядел на Иден.
— Думаю, нам сделано предупреждение.
Уголки ее рта тронула улыбка, она тоже не осталась безучастной к этой забавной сценке и откликнулась на нее:
— Кажется, вы правы.
Крупная пятнистая кобыла заржала, успокаивая жеребенка. Но, видя, что он продолжает свои воинственные маневры, она рысцой приблизилась к нему и набросилась на ослушника — голова ее была низко опущена, а пасть ощерена. Как только жеребенок почувствовал первый нешуточный укус, он жалобно заржал и бросился под защиту остальных лошадей. Однако кобыла не дала ему побег жать к ним и, понукая его укусами, заставляла двигаться вперед. Жеребенок, опасаясь грозных зубов мамаши, какое-то время повиновался, но потом снова уперся, не желая двигаться с места, и в этот момент он выглядел очень похожим на недовольного, хмурого ребенка.
Это зрелище вызвало новый обмен взглядами и смех скачке на необъезженных мустангах. Насколько нам известно, единственное, что привлекло его в этих соревнованиях, так это возможность проехаться на скандально известной, дважды выдвигавшейся на участие в соревнованиях кобыле по кличке Мисс Удача, считающейся Главной Племенной Кобылой года. Должен вам заметить, ребята, что эта кобыла оказалась роковым испытанием для многих наездников. Посмотрим же, повезет ли с ней сегодня К. Ч.
74 
