Особенно,... 
99 
– Понял.
– Тогда прими меры. Или я возьму инициативу в свои руки.
Когда в трубке раздались короткие гудки, мужчина еще несколько секунд машинально прижимал ее к уху, а потом бросил на рычаг, словно обжегшись, и уставился в потолок. Ему было слишком жутко смотреть на окна, за которыми сгустилась плотная тьма.
На Сент-Чарлз-авеню было полно народу. Детишки облепили трибуны, сооруженные накануне карнавального шествия. Подростки сидели на земле. Многие, хоть и не все, были в масках. Зато буквально все протягивали руки к артистам в костюмах, усеянных блестками, и громко вопили:
– И мне! И мне брось… Я тоже хочу бусы!.. Эй! Сюда бросай! Да сюда же, мазила!
Порой кто-нибудь по ошибке прибавлял к своей просьбе слово «мистер», но вообще-то все знали, что по традиции в субботнем карнавальном шествии, которым в Новом Орлеане всегда открывались четырехдневные гулянья, принимают участие только женщины.
Карнавал в Новом Орлеане никогда не славился особой красочностью. Гвоздем программы тут было другое: каждый стремился заполучить сувениры – пластмассовые бусы, игрушки и алюминиевые монетки, которые в огромном количестве бросали в толпу с повозок. И никого не волновало, что назавтра эти сокровища потеряют свою цену и превратятся в ненужный хлам. Сейчас люди об этом не думали, а веселились как дети. Одна Реми не спешила влиться в толпу, ловившую безделушки. Пока толпа сражалась за упавшие бусы, девушка успела дойти до угла и свернула в проулок, ведущий к реке.
Поскольку движение транспорта по главной магистрали города было перекрыто, машины запрудили близлежащие улицы, и на них образовались пробки. Реми подумала, что на Кэнал-стрит и во Вье-Карре дела обстоят, наверное, еще хуже, и похвалила себя: она-то догадалась оставить свой «Ягуар» дома.
Спустя двадцать минут она уже входила в «Интернэшнл трейд март». После оглушительного гомона и криков праздничных толп тишина, царившая в здании, приятно поразила Реми. Улыбнувшись охраннику, девушка уверенно направилась к лифтам. И только поднявшись на пятнадцатый этаж, к офисам «Кресент Лайн», осознала, что в последние дни она была на грани нервного срыва. Теперь напряжение резко спало, и Реми ощутила безмерную усталость. Однако расслабляться было рано.
На поиски донесения береговой охраны Реми отвела себе час. Достав из сумочки блестящий новенький ключ от офиса – накануне она заказала в мастерской дубликаты ключей, «позаимствованных» у отца, – Реми легко проникла в помещение. Ей нужно вон в тот кабинет, где хранятся папки с документами. И тут она услышала голоса. Сначала ей показалось, что она ослышалась. Не может быть! Зачем кому-то торчать на работе в субботу, да еще в праздник? Наверное, сюда просто долетают отголоски криков с Кэнал-стрит или отзвуки оркестра. Хотя… сомнительно, чтобы они долетали до пятнадцатого этажа. Нет, голоса явно раздавались из крыла, которое занимало начальство.
Реми метнулась к выходу, но тут до нее донесся голос Гейба. Она замерла, не веря своим ушам. Нет-нет… тут что-то не то. Отец с Гейбом ушли в клуб! Они вовсе не собирались… Но додумать до конца эту мысль Реми не успела: в собеседнике Гейба она узнала… Коула! Сгорая от любопытства, девушка на цыпочках прошла по холлу и прижалась к стене, стараясь подобраться как можно ближе к кабинету, откуда раздавались голоса Гейба и Коула. Внезапно в разговор вступил кто-то третий. Мягкие, бархатистые интонации… Сразу представляешь себе вальяжного, обходительного господина. Постой-ка… да это же Марк Жардин! Как?! И дядя Марк здесь?
Дверь в комнату была приоткрыта. Подобравшись поближе, Реми увидела кусок бледно-голубых обоев и мгновенно представила себе все остальное. Окон в комнате не было, а холодную голубизну стен немного оживляла картина, написанная в импрессионистской манере. На картине была изображена набережная Нового Орлеана, на заднем плане виднелись шпили собора святого Луки. Посреди комнаты стояли длинный стол из ореха и восемь стульев, сиденья которых были обтянуты тканью, подобранной в тон обоям. Реми знала эту комнату: там всегда проходил совет директоров.
Ага, значит, Гейб внял ее совету и решил выяснить у самого Коула, о чем тот договорился со страховой компанией.
Но почему ей ничего не сказали о предстоящей встрече? Ведь это была ее идея! Впрочем, мотивы родных вполне понятны: они не хотят ее волновать. Черт побери! Этак они за нее скоро и дышать начнут! Безобразие! Шагу ей ступить не дают!
99 
