Последние отзывы

  17  

Делфайн проницательно взглянула на него, и он понял – она слышала про его жену. Неудивительно, хотя Андреас вряд ли много рассказывал о нем своим домашним. Файя плакалась каждому, кто согласен был ее слушать. Слова «в ловушке» были одними из ее любимых.

– Ты очень гостеприимен, – сказала Делфайн. – Как я могу чувствовать себя в ловушке? Быть такой неблагодарной?

Его пронзило разочарование.

– Ты не обязана быть благодарной. Я отлично знаю, поездка сюда не входила в твои планы.

– Я тоже знаю, что хлопоты с принцессой не входили в твои планы. Андреасу пришлось долго тебя уговаривать.

– Андреас мог просить меня о чем угодно, и я бы согласился.

– Как сестре мне очень приятно это слышать. Ты и Андреас хорошие друзья, но такая преданность... все что угодно...

– Не надо относить это к разряду особенного благородства. Я обязан Андреасу.

– Чем?

Поняв, что сказал слишком много, Оуэн отвернулся. Несмотря на дружбу с ее братом, точнее, именно из-за их дружбы, он не мог обсуждать с Делфайн столь личные проблемы. В противном случае есть риск оказаться чересчур откровенным, в то время как разделяющие их барьеры слишком прочны... Дураком надо быть...

– Мне пора работать, – пробурчал он. Ему не хотелось обсуждать неразрывные узы, существующие между ним и Андреасом. Не хотелось вспоминать, видеть жалость в ее глазах.

Он ринулся к двери, словно от проблем можно сбежать, если двигаться достаточно быстро.

– Снова ты, дуреха, ведешь себя глупо, – пробормотала Делфайн, когда Оуэн исчез. – Ломишься напролом, не подумав.

Оуэн открыл для нее свой дом. Создал себе неудобства, позволил завлечь в паутину лжи. Да, он не идеальный хозяин, так ведь и она – не идеальная гостья. Да уж, барышня, вы проявили праздное любопытство, зашли за запретную черту. Не то чтобы ей не приходилось делать этого раньше, но сейчас повод уж больно неблаговидный.

–Оуэн поражал ее. При его силе, явных замашках лидера, привыкшего поступать по-своему, он позволил ей разгромить кухню. Соглашался с ее причудами, притворством..

Такие противоречия просто требовали выяснить их причину. Ей хотелось знать о нем больше, хотя излишнее сближение неблагоразумно. Оуэн тоже не собирается устранять разделяющие их преграды. Пожалуй, все же следует извиниться за попытку проникнуть за них.

Но скоро стало понятно – извиниться не удастся. Весь день Оуэна нигде не было видно. Он и к ночи не вернулся.

Ворочаясь в темноте, Делфайн отчаянно ругала себя за назойливость, попытку надавить на Оуэна. Задолго до зари она встала, натянула одежду и стала его ждать. Услышав, что он поднялся, Делфайн подошла к его двери и постучала.

Он открыл дверь в одних джинсах, без рубашки. Должно быть, торопился ответить на стук. Выглядел он взволнованным. Делфайн виновато подумала, что, должно быть, никто не беспокоит его в такую рань без достаточно веской причины.

– Ничего не случилось, – поспешила заверить она. – Просто я хотела извиниться. Мне стыдно за вчерашнюю попытку выведать информацию о ваших отношениях с моим братом и... об остальном. Понимаю, вам было очень неприятно. Вы – замечательный хозяин. Я очень вам благодарна и никогда больше не буду такой навязчивой.

Ее сильно беспокоила его обнаженная грудь, то, как он смотрел сверху вниз своими ярко-синими глазами, видящими все: ее страх и неуверенность, которые она пыталась скрыть.

– Вы не сделали ничего дурного, – ответил он глубоким голосом. Девушка задрожала.

– Я выведывала у вас то, о чем вы не собирались говорить. Это нарушение тайны. Кому, как не мне, знать, насколько важно сохранение неприкосновенности личной жизни. Тем не менее я сунулась туда, куда не следует.

Оуэн чертыхнулся, подхватил рубашку, надел ее и взял Делфайн за руку.

– Пойдем.

– Куда?

– Куда-нибудь, где нам не помешают, – хмуро сообщил он.

– Вы до сих пор сердитесь, – заметила она печально. – Мы, принцессы, многое воспринимаем не так, как должно. Это нехорошо. Вероятно, я извинилась не слишком удачно.

– Не говори больше ничего. – Оуэн продолжал идти, его большая рука крепко держала ее руку.

Выйдя из дома, он направился к деревьям, росшим у ручья. У воды лежал громадный валун с углублением посередине. – Садись.

Девушка послушно села. И ждала. Он посмотрел ей в лицо.

– Это я должен был извиниться.

– Нет, я...

– Делфайн, – голос его звучал устало, – позволь мне закончить. Ты права, я сержусь, но не на тебя. Множество вещей меня огорчают, но твоей вины тут нет.

  17