44 
— Но правда — это формальность, Грейс, — настаивала мать, делая именно то, о чем только что говорила дочь; это еще раз доказывало, что она не слушала. — Я все равно отвечала за вождение. Тебе нет смысла прятаться.
— Как и тебе! — бросила Грейс, опять разозлившись. — После случившегося ты еще ни разу не была в спортзале.
— Когда у меня было время сходить в спортзал? — спросила Дебора.
Но Грейс не попалась на удочку.
— Когда у тебя вообще есть время? В неделе по-прежнему пять рабочих дней. Ты утверждаешь, это хорошо, что люди видят тебя в спортзале. Тогда они знают, что ты не просто сотрясаешь воздух, когда говоришь, что им нужно заняться спортом. Но со дня аварии ты там не была.
— Я хотела больше времени провести с тобой. Я беспокоилась. Мне хотелось, чтобы ты вчера пошла на вечеринку.
Грейс зажмурилась.
— Нет, ты не хотела этого.
— Когда случается что-то плохое, — сказала Дебора, — нужно отделить прошлое от настоящего расстоянием и событиями. Встреча с друзьями пошла бы тебе на пользу. Вчера все они были на вечеринке.
— И пиво было, — сказала Грейс, воспользовавшись единственно верным способом заставить мать замолчать.
Дебора внимательно посмотрела на дочь. Потом ее плечи опустились.
— Ты знала?
— Все дети знают.
— А родители Ким?
— Они просто забрали ключи от машины. Мы уже говорили об этом, мама. Тебе известно, что такое бывает.
— Но это же твои друзья.
— Мы что, не такие, как все?! — закричала Грейс, разозлившись. Мама думает, что у нее сотни друзей, хорошие оценки, она бегает быстрее всех — а это невозможно. Грейс не могла быть идеальной. И ее друзья тоже не могли. — Все ночевали у Ким. Девочки наверху, мальчики внизу.
— Это не значит, что это было правильно.
— Существует множество вещей, которые нельзя назвать правильными, но они случаются. Ты говоришь, ничего страшного в том, что за рулем была я, пока никто не знает. Тогда, если никто кроме тех, кто был на вечеринке, не знает о пиве, это тоже не страшно? Если люди выспались и протрезвели перед тем, как снова сесть за руль, то что здесь страшного? Страшно, — продолжала девочка, чувствуя, как становится все труднее дышать, — когда садишься за руль после выпитого пива и никому не говоришь, и что-то происходит, например, погибает человек. Вот когда это действительно плохо. — Ее горло сжалось. Голова опустилась, и волосы упали вперед. Она закрыла лицо руками и заплакала.
Вот и все. Выговорилась.
Грейс тихо всхлипывала, изо всех сил желая, чтобы мама выказала свой гнев и разочарование. Она хотела быть наказанной, потому что вождение в нетрезвом состоянии действительно было плохим поступком. А необходимость держать это в тайне от матери причиняла боль, как засевший в животе осколок стекла.
— Ох, Грейс, — мягко сказала Дебора.
— Это ужасно, — всхлипывала девочка. — То есть никто из нас не пострадал, и это было всего лишь пиво, и вообще все подростки это делают.
Мама погладила ее по голове.
— Я знаю, что такое желание не отличаться от сверстников, но все равно считаю, что с друзьями нужно общаться. Возможно, вчера был не самый лучший день. Как бы там ни было, я рада, что ты не пошла.
Понадобилась минута, чтобы услышать слова, и еще минута, прежде чем Грейс поняла: мама ее не слушала. Ее признание ни к чему не привело. Дебора не поняла. Она не желала понимать.
А Грейс не могла произнести это еще раз.
Все еще плача, она сказала:
— Зачем брат мистера МакКенны приходил сюда? Это наш дом. А теперь словно… словно… кто-то вторгся на нашу территорию.
— Ты драматизируешь, дорогая. Он пришел в наш дом, потому что здесь можно нас найти, и спросил о том вечере, потому что это одно из того немногого, что он мог сделать в своем горе. Мистер МакКенна пытается понять, почему его брат вышел из дому в такой дождь в понедельник вечером.
Последних слов Грейс уже не слышала. Чувствуя себя такой одинокой, как еще никогда в жизни, она повернулась и направилась к винтовой лестнице, которую строили, рассчитывая на то, что она, Грейс, будет спускаться по ней в свадебном платье. По крайней мере, так всегда говорил папа. А еще он, выбегая из дверей, спеша на работу, говорил, что любит свою жену, детей и этот дом. Но теперь родители были в разводе, Дилан плохо видел, а мама все еще считала Грейс идеальной, несмотря на пиво — две бутылки — и смерть мистера МакКенны.
44 
