Особенно,... 
12 
Коррей поскреб затылок.
— Лошадь. Это что-то новенькое. Но мне вовсе не нужен сахар. Я лишь хочу получить чуточку твоего свободного времени.
— Зачем?
— Поговорить. Просто поговорить
— Шшш. — Она искоса взглянула в сторону одного из кабинетов и снизила голос до шепота. — Если не хочешь, чтобы к раздражению прибавилось еще и смущение, говори потише.
Порывистость была такой же неотъемлемой частью Коррея, как и медно-каштановый цвет волос. В общении с Коринной он изо всех сил сдерживал себя, но сейчас эта порывистость все-таки прорвалась, и он выиграл за счет внезапности. Обхватив своими длинными пальцами руки Коринны, он припечатал ее спиной к ближайшей стене, а потом уперся локтями в экзотическую обивку по обе стороны от ее головы. Она оказалась в западне, чего он и добивался.
Коррей заговорил тихо, над самым ее ухом:
— Я добавлю к списку не только смущение, но еще и уйму разных чувств, если ты не дашь мне кое-какое удовлетворение. Не спрашивай, почему это так важно для меня, — я этого сам не знаю. Но одно я знаю точно: мне необходимо с тобой поговорить.
Она открыла было рот для ответа, но снова закрыла его, потому что он продолжил тем же тихим, почти интимным тоном:
— «О чем?» — ты хотела спросить. Видишь? Я уже тебя знаю. Очаровательные выпады от очаровательной женщины. Но мне нужно большего, и я не сдамся, пока не получу желаемого. Вот так-то. Что выбираем? Громкую сцену прямо здесь, в коридоре, или милую, спокойную беседу после твоего совещания?
— По-моему, ты хотел пойти со мной на совещание? — спросила она, злясь на свой внезапно севший голос. Близость Коррея Харадена, ощущение его тепла, его запаха, такого естественного и свежего, с которым ни одним духам не сравниться, — все это, вместе взятое, творило с ней странные штуки. Ей это не нравилось, но поделать она ничего не могла.
— Я лгал, — без тени смущения ответил он.
— В таком случае мы квиты, потому что у меня нет совещания.
Она сделала попытку проскользнуть под его рукой, но он просто чуть-чуть сдвинул ее вниз, в результате чего свободного пространства у Кори осталось еще меньше. Их разделяла лишь ее рука со стопкой документов и карандашами.
— Значит, поговорим прямо сейчас.
Она покачала головой, рассыпав волосы по экзотической обивке; в устремленном на него взгляде читались одновременно испуг и вызов.
— Мне нужно работать. Совещание состоится чуть позже, и если я не успею просмотреть эти бумаги, то время будет потрачено впустую и для моих подчиненных, и для меня.
— Тогда поговорим попозже.
— Не могу. Совещание продлится до конца рабочего дня, а вечером у меня назначен ужин.
— Давай обойдемся без шуток о муже и детях.
— Ладно. Я ужинаю с бабушкой.
Коррей придвинулся еще ближе. Его щека прошлась по ее щеке, губы коснулись уха. Сегодня на Коринне были черные сережки. Эмаль приятно холодила его губы.
— Придумай что-нибудь получше.
— Это правда, — неровно выдохнула она. Не осознавая, что делает, Кори закрыла глаза и легонько потерлась щекой о его щеку. От мимолетного движения ее как током пронзило. Глаза ее распахнулись, и она судорожно глотнула. — Я пообещала бабушке, что свожу ее в ресторан.
— Давай сначала выпьем по бокалу, а потом ты отправишься с ней в ресторан.
— Не могу. Ей нужно ужинать точно в шесть. Коррей, пожалуйста, отойди. В любую минуту кто-нибудь может выйти…
— Почему ей нужно ужинать точно в шесть? Она что, больна?
— Ей так нравится. Коррей, ну пожалуйста.
— Возьмите и меня с собой.
— Невозможно. Она придет в ужас.
— Я ее очарую.
— Ты ее напугаешь до смерти.
— Так же как тебя?
— Ты меня не пугаешь, Коррей… — предостерегающе произнесла она, но он, как оказалось, еще не закончил.
— Я бы с удовольствием познакомился с твоей бабушкой.
— Никакого удовольствия. Она чопорна и холодна.
— Ты тоже, но в этом что-то есть. Сбить чопорность непросто, зато есть чему бросить вызов.
— Так вот в чем дело? Ты нашел, кому бросить вызов?
— Да.
— И потому вцепился в меня как клещ?
— Да.
— А если я соглашусь с тобой поговорить, ты оставишь меня в покое?
— Решу после беседы.
— Это нечестно. — Не заметив, что на ее свободной от папок руке осталась вмятина от стенной обивки, она просунула ладонь между их телами и ткнула изо всех сил. Стену сдвинуть и то легче. — Пусти.
12 
