49 
— Я хотела бы узнать о твоих мечтах в более широком плане.
Дерек решил, что у Сабрины потрясающая улыбка. Чтобы увидеть ее вновь, он бы с радостью сделался хоть клоуном, но знал, что у него ничего не получится. Мечты у него тоже были невеселые и вряд ли бы смогли позабавить женщину.
— Я мечтаю об освобождении.
— А еще о чем?
— О мести.
Глаза Дерека в этот миг полыхнули таким зловещим огнем, что Сабрина невольно поежилась.
— Звучит жутковато.
Дерек пожал плечами. Он не хотел больше об этом говорить и вряд ли бы добавил к своему короткому заявлению хоть слово, если бы не заметил, что Сабрина основательно напугана.
— Беспокоиться не о чем, — сказал он, без особого, впрочем, миролюбия в голосе. — Это часть здешней ментальности. Заключенные только и делают, что строят планы мести своим врагам. Это дает им иллюзию власти над людьми и обстоятельствами. Но, по большому счету, это всего лишь игра.
— Толстый Фрэнк тоже играет в такие игры? Уж очень громко он орет…
— А как же! Я раздражаю его и других охранников тем, что слишком хорошо, по их мнению, раньше жил. По этой причине они всячески ко мне придираются и стараются прижать меня к ногтю. Парксвилл — их вотчина, и им кажется, что они контролируют здесь всех и каждого. — Помолчав и обдумав свои слова, он с мрачным видом произнес: — Впрочем, почему «кажется»? Они и вправду держат здесь все под контролем. А то обстоятельство, что они могут унизить меня, известного в прошлом тележурналиста, лишь поднимает их в собственных глазах.
— Хорошо еще, что ты никогда не делал репортажей о работе тюремных охранников, — сказала Сабрина.
— Почему же не делал? Делал. У меня был репортаж о бюрократизме в государственных тюрьмах штата Индиана. Там и охранникам тоже досталось по первое число.
— А здешние охранники об этом знают? — шепотом осведомилась Сабрина.
— Знают. У меня такое впечатление, что у них имеется видеопленка с записью моего репортажа, которая кочует от одного к другому.
— Мне кажется, это не слишком этично с их стороны.
— В тюрьмах нет места этике.
— Здесь, наверное, и черный рынок имеется?
— Да.
— И что же там продают?
— Все, что заключенные не могут получить на законных основаниях.
— Даже наркотики?
— И множество других вещей.
— Это каких же?
— Тебе будет неприятно об этом слушать, Сабрина. — Дерек прищурился. — Кстати, почему ты задаешь так много вопросов? Неужели тюремная жизнь до такой степени заинтересовала тебя?
Сабрина пропустила его вопрос мимо ушей и сказала:
— Я не вижу на тебе новых шрамов. Неужели благоразумие восторжествовало и ты решил не принимать больше участия в драках?
— В прошлый раз я не дрался. Наоборот, пытался остановить драку, — криво усмехнувшись, произнес Дерек.
— А вообще-то драки здесь часто случаются?
— Да. В тюрьмах полно озлобленных людей. А от озлобленности до насилия — один шаг.
— Что предпринимает администрация, когда начинается драка?
Дерек откинулся на спинку скамейки, вытянул ноги и скрестил их в щиколотках.
— В некоторых случаях к участникам применяют дисциплинарные меры. Но обычно надзиратели делают вид, что ничего не случилось. Если драку затевает заключенный, который занимает в тюремной иерархии высокое место, его не трогают, поскольку опасаются беспорядков.
Сабрина исподтишка глянула на его суровый профиль.
— Ты принадлежишь к такого рода элите?
— Нет.
— Значит, у тебя нет определенного места в тюремной иерархии?
Дерек отрицательно помотал головой.
— Разве такое возможно?
— Возможно. Но за это, как и за все на свете, надо платить.
— И какова же цена?
— Одиночество.
Сабрина понимала, что он говорит в основном об одиночестве душевном, эмоциональном.
— Должно быть, выдержать такое не просто.
— Но я выбрал именно этот путь. Держусь особняком, стараюсь ни во что не вмешиваться. Короче говоря, делаю все, что в моих силах, чтобы уйти от действительности.
Сабрина отлично слышала крывшуюся в его словах горечь. Пытаясь отвлечь Дерека от неприятных мыслей, она нежно погладила его по руке.
— Что тебя здесь заставляют делать? — При этом она рассматривала его пальцы — длинные и сильные. — Грязи у тебя под ногтями нет, мозолей на руках — тоже.
— Я работаю в прачечной.
49 
