52 
— Да, я действительно пытаюсь кое-что доказать. Да разве я одна? Все в этом мире что-то доказывают. Поскольку я пишу книги, мне необходимо доказать, что я состоялась как писатель. Заявить о том, что я — личность каким-нибудь другим способом, у меня не получается.
— Вот так-так! — сказал Дерек, останавливаясь, обхватывая ее за плечи и притягивая к себе. — Оказывается, ты считаешь себя неудачницей!
— Так именно я и считаю.
— И это говорит женщина, которая написала и издала отличную книгу, когда ей не исполнилось еще и двадцати трех лет! Я уже не говорю о статьях и очерках. Сколько их было — двадцать, двадцать пять? И заметь: все они были публикованы не в каких-нибудь дешевых изданиях, а в «Атлантике», «Сквайре» или «Ролинг Стоуне».
Она с удивлением на него посмотрела.
— Я ничего тебе об этом не говорила.
— Да, не говорила. Потому что ты — очень скромная женщина. После нашей первой встречи мне пришлось перерыть уйму литературы, чтобы до всего этого докопаться. А потом я пошел в магазин, купил твою книгу и прочитал от корки до корки. Со временем я прочитал и почти все твои статьи.
— Но зачем? Никакой практической необходимости в этом не было: ведь я отказалась тогда дать тебе интервью.
— Прежде всего это было необходимо мне! — сказал он со страстью, неожиданный выплеск которой можно было принять со стороны за вспышку гнева. — Ты заинтриговала меня с первой же минуты нашей встречи; твой образ засел у меня в подсознании и постоянно меня тревожил. Я стал думать о вещах, о которых прежде никогда не задумывался. О том, в частности, что даже благое по своей сути стремление репортера вникнуть в ту или иную проблему может подчас дурно отразиться на тех самых людях, о которых он в своих репортажах рассказывает. Более того, знакомство с тобой заставило меня пересмотреть свою собственную жизнь и спросить себя о том, зачем я живу и чего хочу в этой жизни добиться.
— Ну и как? Ты нашел ответы на эти вопросы?
— Я как раз над всем этим размышлял, когда позвонил парень, обещавший сообщить мне важную информацию. Я отправился на встречу, в результате которой этот парень погиб, а полицейские изъяли у меня дымящийся пистолет. Нет, ответов на эти вопросы я так и не нашел и теперь уже, наверное, не найду. Вот ты хочешь написать обо мне книгу, но я не могу взять в толк, как тебе удастся раскрыть мой характер, если, как выяснилось, я и сам себя плохо знаю.
— Быть может, эта книга поможет тебе лучше понять самого себя. Я стану задавать тебе нестандартные вопросы, а ты, отвечая на них, попробуешь взглянуть на привычные, казалось бы, вещи под новым углом зрения. Иногда такой подход помогает проявиться истинной сущности человека… Почему бы нам не воспользоваться этим методом? Как говорится, хуже не будет.
— Я на это не согласен.
— А ты, оказывается, чертовски упрям.
— Что верно, то верно.
Сабрина снова зашагала по тропинке. На этот раз она шла по направлению к воротам.
— Раз ты отказываешься со мной сотрудничать, мне, выходит, бывать здесь больше незачем?
— Глупости! — сердито сказал Дерек, беря ее за руку и отводя за ближайшее дерево, которое скрывало их от посторонних взглядов. Прижав ее к стволу, он произнес: — Ведь мы оба ждем этих встреч, верно?
— Знаешь, Дерек, я…
— Ш-ш-ш-ш! — Дерек обхватил ее за плечи и с силой прижал к себе. — Мы удивительно друг другу подходим. Не знаю в чем именно и почему, но это — неоспоримый факт.
Она смотрела на него расширившимися то ли от страсти, то ли от испуга глазами, моля взглядом, чтобы он ее отпустил.
— Подумай о том, что я сказал, и приезжай снова.
— Я не могу…
— Нет, можешь и обязательно приедешь. Я уверен в этом. — Он опустил голову и прикоснулся губами к ее щеке. Она почувствовала, как от его прикосновений по всему ее телу стал распространяться жар, и испугалась.
— Дерек, я не в силах пока ничего понять, — прошептала она хрипловатым от волнения голосом.
— Придется. И понять, и кое-что для себя решить…
— Эй, Макгилл! — послышался зычный окрик охранника.
Не обращая внимания на крик стража, Дерек приблизил свои губы к ее рту.
— Подумай об этом, Сабрина. Подумай и сделай выводы, поскольку, когда ты в следующий раз сюда приедешь, я обязательно тебя поцелую. — Выпустив ее из своих объятий, Дерек сказал: — Даже в тюрьме есть место для любви и нежности. Ты взбаламутила мои чувства, и я не в состоянии держать их более под контролем, потому… потому что очень тебя хочу. Мне наплевать на твоего мужа — да и на всякого, кто скажет, что приударять за замужней женщиной дурно. Ничего дурного в этом нет, если люди испытывают сильное взаимное влечение…
52 
