Последние отзывы

  13  

Для самой Франчески эта неделя была одновременно и очень тяжелой, и очень счастливой. С одной стороны, она сбросила не один килограмм, беспрестанно носясь по винтовой лестнице вверх-вниз, с другой — к вечеру ноги у нее просто отваливались, а глаза закрывались сами собой. С третьей — ни разу за эту неделю она не вспомнила о проблемах, связанных с неясным пока будущим, потому что у нее на это банально не хватало времени. С четвертой, пятой и до бесконечности — Франческа была очень рада тому обстоятельству, что в ее жизни появился Алан Пейн.

Они сдружились стремительно и легко, как в детстве. Первые два дня после падения с лестницы Алан был беспомощен, словно малое дитя, и Франческа была его единственной опорой в самом прямом смысле этого слова. Она помогала ему добираться до ванной и до постели, усаживала в кресло, учила передвигаться с костылями, ну а через два дня настояла, чтобы он вышел в сад.

— Не стройте из себя смертельно больного, мсье Пейн!

— Почему вы говорите со мной так, словно я — симулянт?

— Потому что вы себя так ведете! Еще спасибо, что не укладываетесь в кровать сразу после завтрака.

— Я не хочу в сад. Там яркое солнце.

— Там глухая тьма, потому что у мадам Трюдо нет садовника. Я посажу вас в самую чащу, обещаю. Ни единого лучика!

— Тогда, по вашей же версии, меня укусит змея.

— Доктор живет рядом. А появление королевской кобры в Жьене маловероятно. В это время года.

— А при чем здесь кобра?

— Только ее укус убивает почти мгновенно.

— Вы жестоки.

— А вы капризны. Пошли в сад! Кому говорю?

— Франческа, на кого вы учились?

— Я — филолог.

— Филологи не такие. Они добрые, вежливые, все, бывало, с книжкой, читают, читают… Иногда пишут. Но ни в коем случае не мучают людей с растянутой ногой.

— А я филолог нового поколения. Одновременно работаю медсестрой, укротителем и воспитателем детского сада.

— Да. Дети должны вас слушаться.

— Должны. Но не слушаются.

— А вы пробовали?

— Ха! Я полгода проработала ночной няней в частном детском саду и целую вечность сидела с двумя отвратительными близнецами. Детьми известного банкира, между прочим. Когда они унаследуют дело папочки, я эмигрирую из страны.

К этому моменту они спустились на первый этаж и устроили небольшой привал перед выходом на улицу. Лицо Алана слегка побледнело, на висках выступила испарина, но он держался изо всех сил. Франческа исподтишка наблюдала за ним, пытаясь понять, почему он так слаб. Телосложение у него великолепное, смертельных болезней вроде бы нет. Она тайком проинспектировала лекарства Алана — сплошь лекарственные травы и таблетки на их основе. Половины Франческа не знала, но вторая половина — мята, пустырник, мелисса, лимонник, валериановый корень — наводила на мысли, что у Пейна всего лишь сильно расшатаны нервы. Всего лишь, мысленно фыркнула Франческа. Уж ты-то, милая, должна бы знать, что с нервами шутить нельзя.

Передохнув, они вышли в сад. Мадам Трюдо настаивала на том, чтобы природа сияла исключительно первозданной красотой, и потому, ее сад никогда не знал прикосновения садовых ножниц или секатора. Яблони переплелись ветвями, а жимолость приобрела вид тропических лиан. Розы одичали и превратились обратно в шиповник, правда, бурно и благоуханно цветущий с весны до глубокой осени. Виноград, изначально увивавший фасад дома, смело отправился на поиски новых подпорок и добрался уже до садовой беседки, стоявшей метрах в десяти от заднего крыльца. По дороге к беседке виноград, нимало не смущаясь, полз просто по земле, и поэтому создавалось впечатление, что дорожки в саду мадам Трюдо выложены темно-зеленым блестящим паркетом.

Садовые цветы чахли в “парадной” клумбе, зато на всей остальной территории бушевали полевые “дикари”. Колокольчики и львиный зев, лютики и ромашки, дикая гвоздика и шалфей, фиалки, лесные мальвы — вероятно, сад мадам Трюдо напоминал им о настоящем лесе и вполне реальном поле.

В беседку заходить было нельзя — там не было пола, а кроме того, семья горлиц воспитывала в ней свое потомство. Птичья семья и так нервничала при виде четырех котов разного размера и цвета, периодически валяющихся в траве перед домом. Не объяснишь же им, что, например, рыжего Крюшона удар хватит при виде птицы, потому что он от природы трусоват? А похожий на очень толстого тигра Лео даже на мышей не реагирует, когда они вечером пробегают мимо его носа? Представить, что престарелая Мадемуазель Нана и добрейший Голиаф охотятся, тоже совершенно немыслимо. Франческа рассуждала о котах мадам вслух, ведя Алана к скамейке, уютно устроившейся под сплетенными ветвями старой яблони. Он слушал ее, улыбаясь лишь уголками рта, а мысли его были далеко. Он сам не мог бы сказать, где именно…

  13