Особенно,... 
4 
– Ой господи! Я ей позвоню. Вероятно, это связано с нервами. Он в последнее время работал на износ.
– Никогда я не понимала, как политики ухитряются работать на износ. Язык у них стирается, что ли? Впрочем, Лон мне нравится, и мне его жаль. Приятный парень. И с Мерседес они друг другу подходят.
– Что ж, бывают и удачные браки, надо это признать.
– Джон, я вот что думаю… Мерседес теперь приехать не сможет, так что, может быть… ты попросишь Тюру? Прием для вас всех очень важен, а я…
Слезы немедленно заблестели в черных глазах Каседас. Джон отвел взгляд. Все правильно. Она всегда терялась в присутствии знатных родственников, а официальные приемы ненавидела всей душой, стараясь во время них забиться в самый дальний уголок дома. Собственно, приемы в Доме На Сваях были редкостью. Ричард Карлайл лопнул бы от злости, если бы ему предложили устроить прием. Однако после его смерти многое переменилось.
Через несколько дней Дому предстояло принять всех представителей клана Аркона, а также толпу влиятельных бизнесменов и политиков из Каракаса, Венесуэлы, Нью-Йорка и Буэнос-Айреса. Такая обширная география объяснялась очень просто: Аркона были богаты, влиятельны и честолюбивы, владели алмазными приисками и нефтяными скважинами, занимались политикой и бизнесом, а Джон Карлайл волею судеб являлся с некоторых пор официальным главой семейства. То, что глава семейства предпочитал объезжать лошадей и бродить с винчестером по сельве, для остальных членов семьи являлось фактом, достойным всяческого сожаления.
Джон мрачно уставился на реку. Слезы Каседас его трогали – но и раздражали.
– Перестань. Успокойся, Каса! Не всем дано устраивать пышные приемы, только и всего. Между нами говоря, подобное умение отнюдь не свидетельствует о большом уме или таланте. Просто организаторские способности…
– Я же вижу, как они все на меня смотрят. Мерседес, Франческа, Родриго – все!
– Все они не протянут в сельве и двух часов, если их оставить там в одиночестве. Родриго потащит в рот что-нибудь ядовитое, Мерседес сойдет с ума без телефона, а Франческа сломает ногу на своих каблуках. Угомонись, матушка Каседас. Пусть они занимаются своим привычным делом, а ты просто будь собой.
Он видел, как Каседас бросила взгляд в сторону большого портрета Марисабель, висевшего в гостиной. Джон знал, о чем думает маленькая женщина. О том, что никогда в жизни ей не добиться и десятой доли того восхищения и преклонения, которое внушала окружающим первая и единственно любимая жена Ричарда Карлайла.
Неожиданно он спросил:
– Каседас… Почему ты вышла за отца?
Она вскинула на него черные глаза.
– Не думаю, что ты это поймешь, Джон. Я любила его. Всем сердцем. С самого первого дня, когда он только появился в нашем селении. Я была девчонкой, а он… он был Дикое Сердце, белый бог, сильный, угрюмый и очень красивый. Самый красивый на свете. Я думала, что смогу заставить его сердце оттаять. Я ошиблась. Только и всего.
Каседас легко поднялась на ноги и пошла прочь, плечи ее устало поникли. Джон проводил ее мрачным и полным сожаления взглядом. Она была хорошей женщиной, Каседас Карлайл, и заслуживала лучшей участи.
Джон позвонил Мерседес и в течение получаса выслушивал сбивчивый монолог, переключив трубку на громкую связь.
Лон попал в больницу в ужасном состоянии, ультразвук показал, что у него сильное сужение сосудов, тромб и небольшая язва желудка, но сейчас все нормально, хотя какое может быть нормально, ведь Джон знает, сколько Лон работал в последнее время, эта избирательная кампания, чтоб ее черти взяли, даже хорошо, что ему стало так плохо, а не то так бы и работал, ничего, теперь полежит, полечится, передохнет, все обойдется, но, разумеется, она не отойдет от него ни на шаг, это совершенно исключено, единственное, что ее страшно огорчает, так это то, что она так подвела Джона и милочку Каседас, прямо непонятно, как милочка Каседас справится, ведь она… хм… не слишком опытна в подобных делах…
Тут Мерседес прервалась, чтобы глотнуть водички, и Джон смог вставить пару слов, в том смысле, что ничего-ничего, они прекрасно справятся и без Мерседес… Но сестрица вновь затараторила. Путая английский и испанский самым безбожным образом, она сообщила Джону, что все устроит сама, раз уж из-за нее они пострадали.
У нее есть на примете чудная молодая особа, англичанка, Мерседес пригрела ее пару месяцев назад, в Каракас она (особа, не Мерседес) приехала на стажировку, потому что, видишь ли, Джон, она пишет в самые разные толстые журналы статьи, то есть даже не статьи, а целые разделы, а может, и не разделы, просто такие…
4 
