111 
— Еще бы не пригореть. — Протянув руку к плите, Ли убавила накал до среднего. — Вот наилучшая температура для готовки. Или даже еще ниже.
— Всего лишь на пол-оборота? — усомнился он. — Но ведь так процесс пойдет гораздо медленнее.
— Да, но зато ничего не пригорит.
— Вот оно что… — Люциан нахмурился.
— Не переживай, — утешила Ли. — Приготовим еще. Я сама этим займусь.
— Но дело в том, что ничего больше не осталось.
Ли вгляделась в содержимое сковородки: судя по всему, здесь присутствовали обуглившиеся яйца, полоски бекона, свернувшиеся в смертельной судороге, и еще какие-то неузнаваемые останки.
— Так что, нам доставили всего лишь три полоски бекона? — спросила она.
— Да в общем-то нет, — ответил Люциан. — Просто я предпринял уже четыре попытки. Каждый раз у меня пригорало, и я пробовал еще. — Он виновато улыбнулся. — Извини.
Ли тоже улыбнулась — мягко и снисходительно.
— Ты просто очарователен. — Приподнявшись на цыпочках, она чмокнула его в губы.
Люциан удивленно моргнул, затем обхватил ее за талию и поцеловал уже по-настоящему. Когда они оторвались друг от друга, Ли вздохнула.
— Вообще-то я действительно проголодалась. Может, съездим куда-нибудь позавтракать? Я плачу.
— Нет уж, плачу я, — категорически заявил он и, подхватив ее на руки, двинулся к выходу из кухни.
— Тогда давай бросим жребий, — предложила она, обвивая руками его шею.
— Ну… — только и успел вымолвить Люциан, поскольку Ли вновь впилась ему в губы, заставив его лоб разгладиться.
Уже начав подниматься вместе с ней по лестнице, он сказал:
— Ты знаешь, что сообщил мне Этьен насчет кровати, которая стоит здесь, наверху? Я ведь тебе еще не говорил?
Ли вскинула брови.
— Нет.
— Он сказал, что на ней имеются ремни.
— Ремни? — озадаченно переспросила она.
— Дело в том, что на атласных простынях немного скользковато, а изголовье, за которое можно было бы ухватиться, отсутствует, и поэтому Томас приспособил ремни… Для подстраховки… Или же для того, чтобы кого-нибудь привязывать. — Видя, как округлились ее глаза, он улыбнулся. — Скажи, ты очень голодна?
После секундного молчания Ли тоже растянула губы в улыбке.
— Я, конечно, хочу есть, но потерпеть можно. А что ты задумал?
— Я предлагаю начать с десерта.
— И что у нас будет на десерт? — игриво поинтересовалась она.
Они уже одолели лестницу, и Люциан понес ее прямиком к кровати.
— Не знаю, что предпочитаешь ты, а я намерен полакомиться сладкой крошкой по имени Ли.
Глава 18
Люциан очнулся оттого, что лежащая рядом Ли пошевелилась во сне. Ну вот, он опять отключился… Хотя на этот раз, похоже, ненадолго. Что же касается Ли, то она спала как младенец. И это даже хорошо — будет время спокойно полежать, держа ее в объятиях и мечтая об их совместном будущем.
Ли понравился его дом, и это было замечательно. В его жилище она будет чувствовать себя вполне комфортно, вот только им не помешало бы обзавестись такой же большой круглой кроватью, как здесь. Люциан невольно улыбнулся при мысли о том, что они вытворяли на этой постели.
Однако они, конечно же, не смогут проводить все время у него дома. Ведь в Канзас-Сити у нее ресторан, за которым нужно присматривать, хотя, возможно, ему удастся убедить ее нанять дополнительных сотрудников, чтобы не задерживаться там подолгу. Ну, на этот счет еще надо будет подумать. Главное, чтобы она была счастлива.
Играя прядкой ее волос, Люциан попытался представить, как выглядит дом самой Ли. Ему он виделся небольшим и уютным, обставленным мягкой мебелью, с обилием разнообразных подушечек. Так это или нет — выяснится очень скоро. Как только Морган со своей шайкой будет изловлен и обезврежен, они сразу же отправятся в Канзас-Сити.
Ли что-то пробормотала во сне, потерлась, точно кошка, о его грудь, и Люциан вновь улыбнулся. Оставив в покое волосы, он погладил ее по спине, и она, слегка прогнувшись, доверчиво прильнула к нему. Его губы растянулись еще шире. Он просто обожал к ней прикасаться. И обожал то, как она реагировала на эти прикосновения. И вообще он обожал ее всю.
При слиянии их сознаний ему удалось, что называется, заглянуть к ней в душу, и он увидел, что Ли обладает немалым умом, добрым и любящим сердцем, а также готовностью заботиться о других прежде, чем о самой себе. А еще она была столь же одинокой и неприкаянной, как и он. Так что, в сущности, они являлись родственными душами.
111 
