32 
Люциан скользнул взглядом по ее влажным, зачесанным назад волосам, по чистому личику, по махровому халату, в который она укуталась и который был ей явно велик. В этом доме подобные халаты висели в каждой ванной. Зачем она его надела — неизвестно. То ли не услышала совета позаимствовать что-нибудь в шкафу у Лисианны, то ли просто не захотела. Выяснять причину он не стал, несколько огорченный, если можно так выразиться, ее нежданным визитом на кухню.
Вновь переключив внимание на швабру, Люциан окунул ее в воду, прополоскал и вдавил в выжимное углубление, закрепленное на ведре.
Эту швабру и устройство для выжимания Ли нашла в шкафчике здесь же, на кухне, пока он, стиснув кулаки, обреченно взирал на образовавшуюся лужу. Она даже сама принялась собирать разлившуюся воду, но он, выйдя из оцепенения, без всяких церемоний подхватил ее за талию и, усадив на стол, отобрал обнаруженный инструмент.
По правде говоря, эта швабра была просто спасением — жаль, что она сразу не попалась ему на глаза. С ней работа спорилась гораздо легче и быстрее.
Поскольку данное обстоятельство уже успело смягчить его гнев, он снисходительно буркнул:
— Задавай.
Ли облегченно вздохнула.
— Так, значит, я теперь самая настоящая вампирша?
Остановив движение швабры, Люциан бросил на нее недоуменный взгляд.
— А ты еще сомневаешься? Ты что, не заметила в себе никаких изменений?
Ли отвела глаза. Задумавшись, он попытался представить, что творится сейчас у нее в голове.
— Возможно, твое сознание отказывается поверить в случившееся, но это ничего не меняет. Это лишь создает задержку, которая мешает осмыслить перемены и научиться жить в новом качестве.
— Наверное, ты прав, — печально согласилась она.
Люциан продолжил собирать воду, а Ли, после недолгого молчания, подняла голову, расправила плечи и уже более бодро проговорила:
— Ну что ж, вампирша так вампирша.
— С чем тебя и поздравляю, — отозвался Люциан. — Но только нам не нравится это слово, и мы предпочитаем его не употреблять.
В ответ Ли только пожала плечами.
— Так, значит, насколько я понимаю, теперь я буду жить вечно и никогда не состарюсь?
Выжимая швабру, Люциан не спеша обдумал ответ.
— Да нет, вечно, наверное, не получится, — сказал он наконец. — Но до тех пор пока тебе не отсекут голову и не бросят в огонь, твоя жизнь будет продолжаться без старости и болезней. Тебе не грозит даже кариес.
— В самом деле? — округлила глаза Ли. — То есть дырок в зубах теперь можно не опасаться?
Люциан кивнул.
Пару секунд она осознавала услышанное, после чего спросила:
— А как насчет отражения?
Он бросил на нее непонимающий взгляд.
— А что отражение?
— Ну оно теперь как, исчезнет? И если да, то через какое время? Косметикой я особо не увлекаюсь, но губы подкрашиваю, и мне не хотелось бы разгуливать с неровно нанесенной помадой или с измазанными щеками и зубами, — Ли вдруг нахмурилась. — Да и шпинат тоже…
— Шпинат? — Едва до него дошло, что именно ее беспокоит по поводу отражения, она его вновь озадачила.
— Ну ты же понимаешь, когда ешь шпинат, его частички часто застревают в зубах, и ты порой разгуливаешь с ними весь день, пока не откроешь рот перед зеркалом.
— Насчет шпината ничего сказать не могу, — отозвался Люциан.
Глаза Ли округлились от осознания всей серьезности проблемы.
— Не имея отражения, со шпинатом в зубах можно проходить годы, даже десятилетия, или даже…
— Твое отражение останется при тебе, — успокоил Люциан, прерывая развитие темы.
— Ну тогда ладно, — расслабилась Ли.
Покачав головой, он возобновил работу, однако его подопечная молчала недолго.
— А я могу превратиться в волчицу? Или в стаю крыс, в летучих мышей или…
— Нет! — перебил Люциан.
И откуда смертные берут всю эту чушь? Впрочем, известно откуда — из фильмов да глупых книжонок определенного жанра, начало которому положил этот долбаный борзописец Брэм Стокер. Если бы Жан-Клод…
— А летать мы способны? — поинтересовалась Ли, прервав поток его мыслей.
— Нет.
Она умолкла. И так долго не издавала ни единого звука, что Люциан, не удержавшись, глянул в ее сторону. Лицо Ли выражало явное разочарование, но ему на это было, конечно же, наплевать. Тем более что наконец-то представилась возможность отдохнуть от ее расспросов.
32 
