очень нудно 
18 
– Мокасинах, – поправил он с усмешкой.
– Для вас все это – просто игра, да? Вам хочется перехитрить их ради собственной забавы! Вы таким образом развлекаетесь.
Эндрю схватил ее за плечи, больно впившись пальцами в нежную кожу. Усмешка сошла с его лица. Он смотрел на нее сверху вниз сверкающими от гнева глазами.
– Нет, мистрис, это для меня не игра. Среди изуродованных трупов, которые вы видели в Ханаане, были дорогие мне люди.
Несколько мгновений они неотрывно смотрели друг другу в глаза, потом Эндрю грубо оттолкнул ее от себя, вернулся к костру и начал сердито кидать в него хворост. Вскоре костер разгорелся ярким пламенем.
– Когда я сказал, что они клюнули на мою уловку, это было всего лишь предположение. Вот почему я оставил одеяло и вяленое мясо у подножия водопадов. Я знал: если мы сумеем выбраться живыми из индейского лагеря, нам придется долго добираться пешком. До сегодняшнего дня я не был уверен в успехе.
Рейчел не догадывалась, что Эндрю Киркленд мало кому так подробно объяснял свои действия.
– И все-таки я не понимаю причину вашего гнева, мистер Киркленд, – продолжала она спорить. – Вы злитесь на меня с нашей первой встречи. Что я вам сделала? Я же не просила вас меня спасать. Почему вы меня так обижаете?
– Почему? – вскричал он, и Рейчел увидела в его темно-синих глазах новую вспышку ярости. – Потому что из-за вас мне пришлось оставить сестру и племянника посреди опасной индейской территории, в руках троих английских солдат. Элизабет умоляла меня спасти вас. Я думал, что Рейчел Берк – маленькая девочка, а оказалось, это очередная бестолковая и пустоголовая блондинка.
– Ваша самонадеянность просто неслыханна, мистер Киркленд! Вы уверены в том, что сами можете в одиночку вызволить их из беды, но не надеетесь на силы троих обученных солдат-профессионалов?
Губы Эндрю Киркленда скривились в презрительной усмешке.
– Мистрис Берк, если бы вы имели хоть малейшее представление об индейцах и о жизни на границе, вы бы поняли, что любой индеец может запросто обвести вокруг пальца обученного солдата английской армии, совершенно не годного для войны такого рода. Единственная армия, которая когда-либо одерживала победу над индейцами, это колониальная армия, потому что она сражается теми же методами, что и они. Вот почему я уверен, что смог бы вызволить своих родных, если бы остался с ними. Я знаю, как мыслят индейцы, как они реагируют на определенные ситуации, как воюют. Знаю потому, что я сам индеец. Но вместо этого я бросил сестру и племянника, чтобы…
– Да, – перебила его Рейчел, – чтобы спасти «бестолковую и пустоголовую блондинку». Меня возмущают ваши обвинения, мистер Киркленд. Конечно, я не знакома с нравами аборигенов, населяющих эти леса, не понимаю разницы между лодкой и каноэ, туфлями и мокасинами, но это еще не значит, что я пустоголовая. Может быть, я не умею грести на каноэ и перерезать кому-то горло, но я вовсе не бестолковая. В своей среде я считаюсь вполне умелой и способной.
– Но здесь не ваша среда, мистрис Берк. Здесь среда индейцев абернаки. И, честно говоря, я сильно сомневаюсь, что им есть дело до того, как искусно вы вышиваете и накрываете на стол. Если вы хотите сохранить скальп на голове и выжить, вам придется научиться думать и действовать, как они.
Рейчел встала и взглянула на него сверху вниз с царственной надменностью.
– Мистер Киркленд, у меня нет ни малейшего желания становиться хладнокровным, безжалостным дикарем, а потому можете не сомневаться: если мне посчастливится выбраться отсюда, сохранив скальп на голове, как вы изящно выразились, то я больше никогда не вернусь сюда – ни за что на свете!
Горделиво приосанившись, девушка запахнулась в свое одеяло, точно это была королевская мантия, и отошла в сторону. Через несколько мгновений она уже крепко спала.
Глава 5
Элизабет Пьемонт в одиночестве стояла на маленьком семейном кладбище, и в прозрачных синих озерах ее глаз блестели невыплаканные слезы. Ветерок трепал ее длинные волосы, спадавшие по плечам каскадом черного шелка. Она печально смотрела на надгробные плиты, не догадываясь о том, какую живописную картину скорби являет собой в этот момент.
Новый грубо сколоченный крест на могиле Ханны Мазер резко отличался от тронутого временем резного гранитного надгробия прадедушки Элизабет Филиппа Эллиота, благородного джентльмена, который семьдесят пять лет назад построил Ханаан. Она перевела грустный взгляд на каменную плиту, поставленную на пустой могиле ее дедушки и бабушки, Чарлза и Ленор Эллиотов – они пропали в море, когда ее отцу было всего три года.
18 
