106 
– И где же они сейчас? – спросил Джош.
– Я сожгла большую их часть.
– Что? – воскликнул Коул.
– У Зака был жар, но он дрожал от холода. Мне нужно было разжечь огонь, и я подожгла банкноты, чтобы он разгорелся.
– Мисс Дюбуа, вы когда-нибудь слышали, что на свете существуют дрова? – спросил Коул.
– Я была в отчаянии.
– И где теперь эта банда? – спросил Джош.
– Не представляю. Синтия Кинкейд сказала, что когда она была в здании телеграфа, то видела, как они въезжали в город.
– Синтия Кинкейд здесь?!
– Да, и Бет Кэррингтон тоже. Они спят наверху. Если бы не они, мы никогда бы сюда не добрались.
Джош сдвинул шляпу на затылок.
– Ну, чтоб мне провалиться! – Его смешок так напомнил ей Зака, что у нее перехватило горло. – Роуз, я не понимаю, почему вы не попросили помощи у шерифа. Бен Морган – тертый старый законник. Благодаря ему в городе не осталось ни одного проходимца.
– Синтия его искала. Его сейчас нет в городе, он должен вернуться только утром.
– Наверное, нам стоит заняться этой бандой, Джош. Я как-то ездил с ними, так что представляю себе, кто это, – сказал Коул.
– Нет, пусть ими займется законная власть. Уже почти утро. А мы останемся здесь, рядом с Заком, пока шериф не вернется. Если же банда начнет действовать до его возвращения, тогда придется нам вмешаться.
– Что здесь происходит? – Доктор Сирин стоял на пороге.
Джош и Коул обернулись, и одновременно из кобуры появились их «кольты». Увидев разгневанного низкорослого человека в белом халате, с седыми волосами, взъерошенными после сна, они тут же убрали оружие.
– Прошу оставить в покое моего пациента, – приказал доктор.
– Доктор Сирин, это двоюродные братья Зака. Они здесь, чтобы помочь нам.
– Они могут помочь, не доставляя беспокойства больному. Если вы будете любезны и освободите комнату, я бы хотел осмотреть мистера Маккензи. Миссис Кинг готовит внизу кофе. Предлагаю вам спуститься в столовую.
Они вышли, и Роуз проводила их в столовую. К тому времени как кофе был готов, вниз спустились и Синтия с Бет.
Роуз сидела, облокотившись на стол и подперев голову руками. Полусонная, она вслушивалась в их разговор. Она была рада, что кто-то другой рассказывает вновь прибывшим об их злоключениях. Вскоре к ним присоединился доктор Сирин, и миссис Кинг внесла дымящиеся чашки с овсяной кашей и большую тарелку с омлетом и жареной ветчиной.
Съев несколько кусочков, Роуз потеряла аппетит и откинулась на спинку стула.
– Доктор Сирин, а Зак проснулся?
– Он то просыпается, то снова засыпает: он находится на грани сна и бодрствования, Роуз. Сейчас это происходит из-за действия лекарств, но я не хочу, чтобы это состояние продолжалось долго, потому что ему необходимы силы для борьбы с инфекцией.
– Он несколько дней не ел, только прошлой ночью съел половину моего сандвича. Может быть, я попробую покормить его?
– Конечно, можете попытаться дать ему немного овсяной каши и какое-нибудь питье. Жидкость для него сейчас даже более важна, чтобы избежать обезвоживания организма. Я не рекомендую вам давать ему никакой тяжелой пищи до тех пор, пока он не будет в состоянии сидеть.
Через окно в комнату уже проникал дневной свет, когда Роуз вернулась к Заку с чашкой каши и стаканом молока. Она слегка потрясла его за плечо, и он открыл глаза.
– Доброе утро. Как ты смотришь на то, чтобы поесть овсянки?
– Ты пришла меня кормить?
– Да, как будто ты маленький ребенок.
– Когда мне дадут кусок мяса с картофелем?
– Когда ты сможешь сидеть.
– Я готов сделать это хоть сейчас.
– Уверена, что ты сможешь. – Она помогла ему выпить молоко, потом покормила его из чашки овсяной кашей. Когда он съел половину, глаза у него почти закрылись, он едва заставлял себя открывать рот.
В то время как она относила поднос обратно в кухню, над дверью звякнул колокольчик. Когда санитар открыл дверь, в дверь вошел самый высокий человек, какого Роуз когда-либо видела. На груди его красовалась шерифская звезда.
– Привет, Роберт. Могу я поговорить с доком?
– Я скажу ему, шериф.
– Простите, – вмешалась Роуз, отставляя в сторону поднос. – Вы шериф Морган?
– Да, мэм, – ответил тот, приподнимая шляпу.
Этот человек излучал такое чувство собственного достоинства, что она невольно сразу доверилась ему. Его лицо было загорелым и обветренным, но трудно было сказать, от возраста или от солнца и ветра. Она предположила, что шерифу не меньше пятидесяти, но тело у него было как у молодого человека – одни стальные мускулы и ни унции жира.
106 
