очень нудно 
110 
Зак лежал в кровати, со всех сторон подоткнутый подушками. Как только он увидел ее, его лицо озарилось широкой улыбкой. Он все еще был бледным, но, увидев его сидящим и улыбающимся, Роуз страшно обрадовалась. Теплая волна счастья окатила ее.
Она схватила его за руку.
– Ты выглядишь просто чудесно.
– А ты – самая прекрасная девушка на свете. Я хочу выбраться из этой проклятой кровати и поднять тебя на руки.
– Это может вызвать новый приступ лихорадки, Маккен-зи. А вот посмотри, что я могу сделать.
Она наклонилась к нему и поцеловала.
– Ты снизила мою температуру еще на пару градусов, – сказал он, когда она подняла голову.
– Надеюсь, ты голоден. Он усмехнулся:
– Рад, что мы по-прежнему думаем в одном направлении.
– Я имею в виду завтрак, Маккензи.
– Боюсь, что сейчас мы думаем не в одном направлении. Роуз бросила на него снисходительный взгляд.
– Доктор Сирин сказал, что ты готов что-нибудь съесть. Тебе хочется чего-нибудь особенного?
Как раз в этот момент в дверь постучали и вошла миссис Кинг, неся в руках поднос. Роуз поспешила к ней и приняла поднос из ее рук.
– Миссис Кинг, вам не стоило так обременять себя. Я сама привыкла управляться с подносами.
– Ничего страшного, дитя мое. Приятного вам аппетита.
– Гм-м, выглядит соблазнительно, – проговорила Роуз, снова садясь на кровать и ставя поднос себе на колени. – Овсяная каша и оладьи. – Она намазала масло и джем на оладыо. – М-м, они даже еще теплые..– Она слизнула капельку джема с уголка губ.
– Что же ты со мной делаешь? – горестно спросил Зак.
– Что делаю? – Казалось, она не понимала, о чем он толкует.
– Вот это, что ты делаешь с языком.
– Прости меня. Ты, наверное, очень голодный. – Она передала ему другую оладью.
– Не хочу я никаких оладий, ты же знаешь. – Он нехотя взял еду.
Роуз улыбнулась.
– Открой ротик. – Она зачерпнула ложкой овсянку и сунула ему в рот. Они стали есть ее по очереди, пока каша не закончилась. Потом Роуз взяла дольку консервированного персика.
– Ой, какая вкуснотища! Держу пари, что миссис Кинг сама их заготавливала. – С этими словами она скормила ему кусок персика.
– Да, правда вкусно. Моя матушка всегда делает массу заготовок. А ты умеешь готовить, Роуз?
– Наверное, не так хорошо, как твоя мама. А ты?
– Я могу разогреть банку бобов и пожарить ломоть солонины, если он у меня будет. Придется управляться самому, если голод одолеет.
Она засмеялась.
– А я здорово умею щелкать орехи.
– Это уж точно. – Он потянулся к ее руке и стал серьезным. – Я очень благодарен тебе, Роуз. Я ни за что бы не выкарабкался, если бы тебя не было рядом.
– Это мне нужно благодарить тебя, Зак. Ты спас мне жизнь в Бримстоуне. А теперь давай больше не будем говорить об этом.
Благодарность не предмет для обсуждения. Все, что она для него делала, она делала по велению сердца, из любви к нему. Роуз надеялась, что и Зак испытывает к ней те же чувства.
– Здесь есть чай и кофе. Что ты хочешь?
– Кофе, – ответил он, не отрывая взгляда от ее лица.
В тот же день, только чуть позже, она читала ему Киплинга «Свет погас». Раздался стук в дверь, и вошел доктор Сирин в сопровождении пожилой четы.
Женщина бросилась через комнату к кровати, и Зак протянул руки ей навстречу:
– Привет, ма.
Значит, это его мать. Гарнет Маккензи была высокой изящной женщиной. Ей нельзя было дать больше пятидесяти лет. В ее зеленых глазах блестели слезы, когда она смотрела на сына.
Гарнет села на край кровати и наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб.
– Ну как ты, Зак? – спросила она. У нее был негромкий голос, а в интонациях слышался акцент уроженки Юга.
– Отлично, ма. Доктор говорит, на следующей неделе я встану на ноги.
К кровати подошел мужчина. Роуз теперь стало ясно, откуда у Зака такой высокий рост и широкие плечи. Фигура Флинта Маккензи олицетворяла прирожденную силу, и хотя его темные волосы уже тронула седина, тело у него было жилистое и подтянутое, как у молодого мужчины.
– Сын, – сказал он. Это единственное слово стоило многих.
– Привет, па. – Флинт накрыл их рукопожатие второй рукой.
– Ты заставил нас поволноваться, мальчик. Я же говорил /матери, что пара пуль тебе не страшна.
Зак в ответ только улыбнулся:
– Что отец, то и сын. Правильно, па?
– Вы загоните меня в могилу своими рассуждениями, – сказала Гарнет. – Когда мы сможем забпать его домой, доктор?
110 
