Последние отзывы

  101  

В зале воцарился хаос. Отталкивая друг друга, репортеры устремились к выходу, спеша донести скандальные новости до своих газет, фотографы пытались установить камеры. Среди всего этого столпотворения раздавался стук молотка судьи.

Когда шум улегся, судья приказал приставам очистить зал. Недовольно ворча, публика удалилась, оставив только участников процесса и их адвокатов.

Весь этот переполох Китти просидела с каменным лицом, пребывая в состоянии шока.

— Вы больше не нужны, миссис Драммонд, — сказал судья Говард. В ответ на ее недоуменный взгляд он пояснил: — Вы больше не нужны как свидетель, можете быть свободны.

Он коротко взглянул на Джареда, затем обратил властный взгляд на Гамильтона:

— Мистер Гамильтон, если вы не в состоянии сдерживать темперамент своего клиента, мне придется ограничить его свободу.

— Да, ваша честь, — отозвался тот.

— Прошу извинить меня, ваша честь, — сказал Джаред.

— Я не давал вам разрешения обращаться к суду, мистер Фрейзер, — отрезал судья, затем вперил гневный взгляд в Эзру Пайка. — Что касается вас, мистер Пайк, я никогда не наблюдал в суде более прискорбного зрелища, чем ваши действия. Миссис Драммонд не является ни ответчицей, ни соучастницей в этом деле. Ее личные качества не имеют никакого отношения к данному разбирательству, как и личные качества других свидетелей, которых вы опрашивали, а также тех, кто не счел нужным явиться в суд, включая субъекта, с которым ваша клиентка поддерживала тесные отношения в тот период, когда бросила своих детей.

— Мы пытались вызвать его, ваша честь, — вмешался Мильтон Гамильтон, — но джентльмен, о котором идет речь, обладает дипломатической неприкосновенностью.

— Ни слова больше, советник, — предостерег судья, сверкнув глазами.

Его внимание снова переключилось на Пайка.

— Это серьезное дело мистер Пайк, от исхода которого зависит судьба двух восьмилетних девочек. Совершенно очевидно, что ваши действия направлены на то, чтобы раздуть сенсацию, состряпанную газетами, а не найти решение, обеспечивающее будущее детей. Я обвиняю вас в неуважении к суду и приговариваю к штрафу в сто долларов. Если вы не внесете указанную сумму в ближайшие полчаса, то будете препровождены в тюрьму до решения дисциплинарного комитета.

— Вы не можете этого сделать, ваша честь, — запротестовал Пайк.

— Сумма штрафа только что увеличилась до ста пятидесяти долларов, советник, и у вас осталось двадцать пять минут для его уплаты.

— Судебное заседание закрывается до девяти часов завтрашнего утра, — объявил Говард, стукнул несколько раз молоточком в подтверждение своих слов и отбыл.

С момента возвращения из суда Китти то и дело принималась плакать. Она не находила себе места и принялась паковать вещи, не в силах дождаться завтрашнего дня, когда можно будет уехать. Ей не терпелось убраться из Далласа и вернуться в «Трипл-Эм». Она не могла понять, почему Эзра Пайк проникся к ней такой ненавистью, хотя прежде никогда ее не видел. Как он мог употреблять в ее адрес эти ужасные слова? Неужели она хуже его клиентки, интересы которой он представляет? Можно не сомневаться, что Мильтон Гамильтон не говорил ничего подобного Диане Фрейзер.

Стук в дверь прервал ее невеселые мысли.

— Китти, можно войти?

— Конечно, Тиа.

Синтия нерешительно переступила порог.

— Милая, внизу Джаред Фрейзер. Он хочет поговорить с тобой.

Сердце Китти учащенно забилось, но она медлила, не решаясь предстать перед Джаредом после сегодняшней унизительной сцены в суде. Вполне возможно, что ее неудачное свидетельство лишило его последней надежды выиграть дело.

— Скажи ему, что я уже легла.

— Ты уверена, что действительно этого хочешь? Ты не решишь своих проблем, спасаясь бегством, Китти.

— Ты не права, Тиа. — Китти издала циничный смешок. — Убежав из «Трипл-Эм», я решила проблему со смертью Теда. Как выяснилось, простейший способ решить одну проблему — это создать другую.

— Ладно, Китти, я скажу Джареду, что ты не можешь его принять. — В голосе Синтии прозвучала несвойственная ей резкость.

— Ты меня не одобряешь?..

— Это твоя жизнь, милая. Решай сама.

— А как бы ты поступила на моем месте?

— Боюсь, ты обратилась не по адресу, Китти.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что я пожелала Дейва, как только увидела его. Он был главным инженером на железной дороге между Колорадо и Далласом, которую строил мой отец. Забыв о гордости, я устроила на Дейва настоящую охоту и даже последовала за ним на место строительства. Я была легкомысленной девицей, мечтавшей только о развлечениях. Дейв, серьезный и трудолюбивый, являл собой полную противоположность. Он презирал меня и осуждал мой образ жизни. В течение двух последующих лет я наблюдала, как он прокладывает рельсы через горы и пустыни, строит мосты через реки, сражается с матушкой-природой и бандитами, чтобы исполнилась цель жизни моего отца. Для меня он олицетворял все: талант, несгибаемую волю, самоотверженность, преданность делу. И этот необыкновенный человек полюбил меня. Умный, сильный, преуспевающий. Я стала его женщиной — женщиной, которой он открыл свою душу и рассказал свои самые сокровенные секреты, у которой искал утешения и покоя, с кем делил радость достижений и горечь неудач и кого прижимал к себе по ночам. Мне было все равно, что подумают люди, что скажут обо мне. Я была его женщиной. Ничто не могло разлучить нас. — С извиняющейся улыбкой она сжала руку Китти. — Вот видишь, золотко, ты обратилась не по адресу.

  101