Особенно,... 
28 
Ее черные брови взметнулись вверх.
– Ты едва ли будешь выглядеть респектабельным, Кристофер Рейн. Особенно в глазах графа.
– Меня будет сопровождать Хендерсон. – Он сделал паузу. – Не знаешь, какова истинная причина появления Хендерсона в Лондоне?
– Понятия не имею. Я полагала, он приехал заказать еще несколько костюмов. А почему вдруг ты заговорил о мистере Хендерсоне?
– Потому что меня совершенно не интересуют твои покупки. Покупай что хочешь.
Онория, с трудом сдержав гнев, сказала с улыбкой:
– Я рада, что ты одобряешь их.
Его взгляд снова упал на поддельную египетскую статую. Ничего безобразнее он не видел. Облезшая бронза приобрела зеленоватый оттенок, лицо было перекошено. По всей видимости, человек, изготовивший эту поделку, никогда не видел настоящей египетской статуи, не говоря уже о том, что она никогда не лежала в песках Египта.
Кристофер прошел мимо кресла, поднял статую и направился к открытому окну.
– Что ты собираешься делать?! – воскликнула Онория.
Он поставил статую на подоконник и столкнул за окно.
Онория смотрела на него с открытым ртом, однако по ее виду нельзя было сказать, что она расстроилась. Она понимала, что эта вещь выглядит ужасно, и купила ее только для того, чтобы посмотреть на реакцию Кристофера. Какой-нибудь речник выловит ее однажды и, вероятно, снова продаст в тот же самый магазин.
Кристофер поднял подушку с постели, и Онория в панике крикнула:
– Нет, только не подушки! Они мне нужны.
Он немного подержал подушку на расстоянии, куда Онория не могла дотянуться протянутой рукой, затем медленно взбил ее и бросил назад на постель.
– Иди сюда, Онория.
Она опустила руку и подозрительно взглянула на Кристофера.
– Зачем?
Кристофер закрыл окно, сквозь которое в каюту проникал холодный ночной воздух, и запер на задвижку.
– Ты делаешь все, чтобы я от тебя отказался. А я намерен сделать все, чтобы ты осталась.
Она отвела глаза.
– Мне еще надо многое распаковать.
– Сделаешь это завтра, а сейчас пора в постель. Глаза Онории потемнели, влажные губы слегка приоткрылись.
Кристофер ощутил напряжение в паху. Его попытки овладеть женой дважды прерывались. Один раз Дианой с пистолетом в руке, второй раз ворвавшимися в спальню друзьями Онории. Сейчас он предупредил Сен-Сира, чтобы его никто не тревожил.
– Повернись, – сказал он. Сердце ее гулко забилось.
– Зачем?
– Приказ капитана не подлежит обсуждению, когда мы в открытом море.
Кристофер сузил глаза.
– От этого зависит твоя жизнь или жизнь кого-то другого.
– Я знаю.
– Но ты никогда прежде не получала приказов от своего мужа. Некоторые жены бывают строптивы даже в тяжелые моменты.
– Некоторые мужья этого заслуживают.
– Но только не тогда, когда командуют кораблем. Онория демонстративно окинула взглядом каюту.
– Я что-то не вижу грозящей опасности и необходимости немедленно поворачиваться по первому твоему требованию.
– Значит, не выполнишь моего приказа?
– Нет. – Она прищурилась. – Не выполню. Он холодно взглянул на нее.
– Окно позади меня достаточной величины для твоего прелестного тела.
Пульс ее участился.
– Ты не посмеешь выбросить меня за борт.
– Посмею, если будешь перечить мне. А теперь повернись.
Онория поколебалась мгновение и бросилась к двери.
Она успела сделать всего два шага, когда он сомкнул руки на ее талии и привлек к себе. Она сопротивлялась несколько секунд, потом затихла, когда его пальцы потянулись к ее корсажу.
Онория невольно прильнула к нему спиной, и ее округлый зад прижался к его бедрам. Она высвободила волосы из-под шляпки, и они упали на шею и плечи шелковистыми прядями, которые Кристофер с наслаждением ощутил губами.
Он расстегнул корсаж и скользнул под него рукой.
– Мне нравится множество застежек, – прошептал он. – Они дают возможность постепенно раскрывать женщину.
Ее груди поднимались и опускались. Нижняя сорочка отделяла его от нежной кожи, но под шелком он чувствовал, как набухли и затвердели ее соски.
Его возбуждение нарастало. Он ощутил, как набухла плоть, еще когда закрыл за собой дверь. Он хотел овладеть Онорией медленно, не давая воли нахлынувшей страсти. Тем более она была разгневана, а ему хотелось видеть ее улыбающейся и податливой.
Однако он не стал бы возражать, если бы она в порыве гнева повалила его на кровать и осыпала яростными поцелуями.
28 
