очень нудно 
111 
– Не попытаюсь, моя любовь, а уже соблазняю.
Она, расставив ноги, обхватила ими его бедра, обвила руками его шею и поцеловала. Затем она чуть отстранилась с шаловливой улыбкой.
– Ну, как тебе моя идея?
Ему было все равно. Он не мог думать о ней без волнения; ощутив тепло ее раздвинутых ног, он так возбудился – еще немного, и, наверное, не выдержал бы. Поскольку он был намного искушеннее в любовных забавах, то рассчитывал легко переиграть ее. Но он уже сомневался в том, что устоит дольше, чем она. Каждый раз, когда он дотрагивался до нее, Кэсси напоминала ему бьющий из-под земли ключ, готовый забить еще сильнее.
Он ненадолго задумался перед тем, как ответить:
– Если таково твое намерение, Кэсси, то позволь мне сказать:
И тогда, мисс фея-невинность, Впереди у нас ночь и близость. Но тут встает вопрос: кто победит? Ведь правила игры в любовь не отменить.
– Ну что ж, начнем. – Она легко провела кончиками пальцев по его плечам. – Мне так нравятся твои плечи, Коулт. Они прекрасны, – теперь она касалась его плеч уже не пальцами, а языком, – они такие широкие, такие мускулистые.
– Мне приятно, что они нравятся тебе.
На лбу у Коулта выступили бисеринки пота.
– Мне нравится трогать твое тело, Коулт, – глаза у нее весело заблестели, а бровь лукаво изогнулась, – тут есть что потрогать.
– Пожалуй, да. И ты думаешь, что тебе хватит недели, чтобы успеть до всего дотронуться?
– Причем много-много раз.
Она нагнулась и коснулась языком одного из его сосков. Он вздрогнул, а она удивленно посмотрела на него:
– О, тебе приятно.
Она снова склонилась и снова лизнула языком сосок, затем нежно зажала его между зубами. Вздох вылетел между губ Коулта.
– Я думаю, что нашла твою ахиллесову пяту, крутой парень.
– Тут ты ошиблась, радость моя, – схитрил он. – Моя ахиллесова пята находится у меня между ног. Она ждет своего часа, чтобы получить наслаждение от встречи с тобой.
Кэсси скинула рубашку и сорочку. Две ее остроконечные груди очутились прямо перед его взором, причем так близко, что у него от волнения пересохло во рту.
С соблазнительной улыбкой, с которой, наверное, Клеопатра смотрела на Марка Антония, чтобы тот сбросил свои доспехи, она прошептала:
– Тебе нравятся мои груди, Коулт?
– О да, очень нравятся.
Она поднесла его руку к одной из своих грудей, чему он, разумеется, ничуть не противился. Он обхватил рукой эту восхитительную округлость и принялся ифать большим пальцем с ее соском.
– Тебе это доставляет удовольствие?
– Еще какое! – ответил он.
– Мне тоже приятно. Не хочешь ли ты попробовать, их на вкус?
Не успела она закончить предложение, как он жадно припал ртом к ее груди. Прерывисто дыша и вздыхая, она отклонила назад голову и закрыла глаза.
Потом со сдавленным стоном она прильнула к нему, ее упругие округлости опалили ему грудь. Кэсси обхватила его лицо руками и припала к его губам жадно, глубоко, горячо; каждая жилка его тела затрепетала от наслаждения.
– Кто научил тебя этому? – спросил ее Коулт, когда она оторвалась от его губ.
Его голос был хриплым от желания.
– Ты научил, – вымолвила она, снова припадая к его рту.
На этот раз их языки соприкоснулись. Он обхватил свободной рукой ее за шею и прижал ее плотнее к себе. Вскоре у него внутри все запылало. Он выдержал еще секунд десять, затем расчетливо прервал поцелуй.
– Я люблю тебя, Коулт, – прошептала она.
– У меня нет слов, чтобы выразить, как я люблю тебя.
– Судят не по словам, а по делам, – ответил он.
Он схватил Кэсси за руку и накрыл ее рукой холм у себя между ног, что вызвало у нее почти невыносимое по своему сладострастию чувство. Он принялся неловко теребить ширинку у своих брюк. Кэсси, выпрямившись, помогла ему расстегнуть ее до конца, а затем стащила с него брюки. Едва только она собралась отбросить брюки в сторону, как Коулт остановил ее:
– Погоди. Мне надо кое-что достать из кармана.
Она подала ему брюки, и он быстро вынул какой-то мелкий предмет.
– Что это такое?
– Ключ от наручников. – С этими словами он открыл замок и освободил свою руку.
Она замерла, пораженная.
– Значит, ты мог открыть наручники все это время.
– Что верно, то верно. Я оставил ключ у себя на память о тебе, когда мы расстались.
– И все это время ты водил меня за нос.
– Я был твоим беспомощным пленником.
– Это гнусный обман.
111 
