91 
— Полагаю, леди Кайла должна двигать сейчас кровать, — сказала леди Стаффорд, издав какой-то неопределенный икающий звук, переходящий в истерический смех. — Где она только берет силы — ведь наша кровать сделана из цельного дуба…
Ее слова прозвучали среди гробового молчания.
Не ожидая продолжения, Гэлен встал из-за стола и направился наверх.
Кровать была огромная — настоящее чудовище размером с гиппопотама, — таких Кайла прежде не видела никогда.
Она сдула со лба упавший локон и, пробормотав нечто нелестное по адресу размеров этой мебели, уперлась ногами в пол и стену и что было силы начала толкать проклятую громадину по направлению к двери. Там уже находились два массивных дубовых кресла, но она понимала, что этого мало, чтобы сдержать натиск ее мужа. А вот огромная кровать, пожалуй, будет в самый раз — надо было подумать об этом раньше, не тратя сил и времени на кресла.
Кряхтя и поворачиваясь то левым, то правым боком, она двигала кровать вперед, и расстояние между ней и дверью медленно, но неуклонно сокращалось. До окончания этого непростого дела оставалось совсем немного времени, и она уже удовлетворенно стирала пот со лба, как вдруг дверь приоткрылась и за мгновение до того, как в результате последнего решительного толчка кровать крепко и надежно прижала бы дверь, в образовавшуюся щель боком проскользнул Гэлен.
Выпрямившись у края кровати, Кайла метала огненные взгляды на своего мужа. Заметив ее пылающие щеки, всклокоченные волосы и разъяренный вид, он не смог сдержать улыбки. И вся его злость мгновенно улетучилась.
— Снова перестановка мебели? — весело спросил он.
Тогда она набросилась на него с кулаками. Гэлен со смехом перехватил ее руки и прижал драчунью к себе так, что ее соски уперлись в его мощную грудь.
— Отлично, — прорычал он, — когда твоя кровь играет и страсти бушуют, меня это очень горячит, малышка. — И хищно ухмыльнулся.
Кайла смотрела на него снизу вверх, широко раскрыв глаза, уже не сопротивляясь, когда он жадно прильнул к ее губам. Правда, сначала ей все же захотелось укусить его, потом она подумала, что лучше ударить коленом между ног, но потом ее мысли перепутались, и вышло, как он и говорил, — она слишком много думает. За то время, пока она размышляла и сомневалась, он, оказалось, успел разрушить ее оборону — Кайлу захватили совершенно другие эмоции. И вместо того, чтобы драться или кусаться, она выгнулась навстречу ему всем своим жарким телом и страстно ответила на его поцелуй.
Кайла уже полностью смирилась со своим поражением. Точнее, она просто не в состоянии была долго злиться на этого олуха, хотя ни за что на свете не согласилась бы провести всю свою жизнь взаперти за вышиванием.
— Милый…
— Хм-м, — произнес он, оторвав свои губы от ее рта и целуя шею.
— Милый, я не люблю вышивания…
Закусив нижнюю губу, она ожидала очередной резкости, но он, добравшись до ее уха и нежно покусывая его, издал только глухое урчание. Однако она твердо решила добиться от него определенного ответа.
— Милорд, я не люблю вышивания и настаиваю на этом.
— Да, милая, я уже слышал, — выдохнул он ей в ухо, затем сгреб в охапку и двинулся к кровати.
Замотав головой, Кайла на миг отстранилась от его губ, ласкающих ее ухо и шею, и строго посмотрела на него:
— Можно даже сказать, я его просто ненавижу и презираю.
Наконец ее слова достигли цели — он остановился на полпути и печально вздохнул:
— Все, что я сейчас наговорил тебе, ну, что ты не должна была сама себя защитить, — сущий вздор. Я зол, безумно зол на себя, что по моей вине тебе пришлось сделать это. Господи Боже мой, я даже не почувствовал, что за нами следят, — ты мне об этом сказала!
О, как он сейчас ненавидел и презирал себя!
— Я сам должен был понять, что происходит, и сразу же рассчитаться с Макгрегором, тогда он больше не был бы опасен.
Расценив его слова как извинение, которого она ждала, Кайла вздохнула и согласно кивнула, но, оказывается, он еще не закончил.
— Так или иначе, он на свободе и угрожает нам. И я не могу позволить тебе находиться без присмотра — ты мне слишком дорога, чтобы я рисковал тобой. Но, — добавил он, когда она открыла было рот, — я обещаю тебе, что расквитаюсь с ним еще до того, как мы вернемся домой. И тогда ты сможешь спокойно гулять на берегу.
Уложив ее на постель, он скрепил свое торжественное обещание печатью поцелуя. Хищным орлом налетел он на нее — его руки и губы не дали ей никакой возможности продолжать разговор, если бы она даже захотела.
91 
