Особенно,... 
42 
– В молодости легче влюбиться, – согласился Грейсон, смотря в глаза Джейкобса. – Но это не всегда благоразумно.
– Именно так. Я совершенно ничего не понимал. Она покончила с этим, не я.
– Это было давно.
Джейкобс покачал головой:
– С тех пор прошло пять лет, два месяца и три дня. И лишь ее голос для меня – музыка.
Грейсон вздохнул. Он прекрасно понимал Джейкобса. Голос Александры, шепчущий его имя, сводил с ума. Этого никогда не забыть.
– Я знаю. Есть женщины, которые могут вывернуть наизнанку, понятия не имею почему. Но, Джейкобс, ты нужен мне. Ты единственный, кому я могу доверить эту работу. Ты знаешь, что представляет собой Ардмор, и можешь предвидеть его действия. Но ты не сможешь защитить Мэгги, если будешь понуро бродить и страдать. Поговори с миссис Ферчайлд. Объяснись с ней, сделай, что потребуется. Разумеется, после того, как удостоверишься, что Мэгги со мной или с Оливером.
– Сэр, она хочет уехать. Она сказала, что поговорит с вами.
Грейсон потер подбородок.
– Да, она уже пыталась.
Чего действительно хотелось, так это принять ванну, переодеться и провести в постели с Александрой еще часика два. Однако, будучи капитаном корабля, Грейсон привык разрешать личные затруднения членов команды. Пират, у которого были проблемы с женщинами, – печальное зрелище. Обычно Грейсон хлопал человека по спине, наливал какой-нибудь местный напиток, в зависимости от страны, где они находились, а потом говорил: «Забудь эту ерунду».
Затруднения Джейкобса были несколько сложнее и гораздо тревожнее. Первый раз этот молодой человек выглядел неуверенным.
– Найди ее и скажи, что я поговорю с ней сейчас.
– Я пошлю за ней Оливера.
– Как хочешь, но пусть придет сюда.
Джейкобс ушел. Грейсон выглянул в окно, разглядывая сад или то, что было бы садом, если бы прежний владелец потратил на это деньги. Нетерпение заставляло сделать нечто, что помогло бы ускорить события и завершить задание. Нужно вернуться в магазин и трясти хорошенькую француженку до тех пор, пока она не скажет, куда отец повез Людовика. Нужно составить такой список, как у Александры, с обозначениями соответственно важности каждого пункта. А вместо этого он выстукивает пальцами по стеклу, ожидая разрешения любовных проблем офицера и борясь с мыслями о прошлом.
Он уже очень давно не думал о Саре. Это она покинула его. Хотя он и не ожидал, что удержит ее. Сара была подобна дикой тропической птице, созданием, которое никто не смог бы посадить в клетку. Она двигалась по морям, начиная от родной Полинезии, ускользнув от Грейсона с той же легкостью, с какой она покинула Ардмора.
Грейсон хорошо помнил тот последний вечер, когда видел ее. Они вошли в порт, Грейсон стоял на шканцах, следя за погодой и звездами. Сара подошла и просто объявила, что не поплывет с ним дальше. Он пришел в ярость, но она была непоколебима.
– Иногда ты называешь меня птицей, – проговорила она хрипло. – Дай мне руку, Грейсон. – Он покорился. Сара раскрыла ладонь и провела тонкими пальцами по ее линиям. – Птица сидит здесь. Ты сжимаешь ладонь, пытаясь поймать ее, правда? – Она с силой сжала его руку в кулак. – Бедная птичка, она умирает. – Грейсон нахмурился и взглянул на сжатый кулак. Сара мягко раскрыла кулак и снова дотронулась до ладони. – Птица здесь на некоторое время. Потом она улетает. Живая и свободная.
– Чтобы опуститься на другую руку, – с сожалением заметил Грейсон.
Она улыбнулась:
– Возможно. А может, однажды птица вернется.
Сара поцеловала его в губы. Поцелуй был легким эхом прежней страсти. Она ушла и затерялась в ночи.
Теперь же он был в холодной Англии, где тучи заслоняли солнце. Он нашел женщину, которая заставила потускнеть воспоминания о Саре. Но что же он делает? Обнимает ее, выказывает всю страсть, кипящую внутри? Нет, стоит в одиночестве в холодном и темном доме, ожидая, что Ардмор сделает шаг, и пытаясь умаслить морское министерство, чтобы избавить от ареста себя и свою команду. Юрист объяснил, что если его арестуют и признают виновным в пиратстве, его титул, имение и состояние будут конфискованы в пользу короны, а Мэгги останется без средств к существованию. Этого нельзя допустить, даже если придется низкопоклонничать перед Сен-Клером до конца жизни.
Дверь отворилась. Вошла миссис Ферчайлд, тихо шурша платьем. Она закрыла дверь и замерла в ожидании.
Грейсон повернулся к ней. Гувернантка стояла спокойно, хотя глаза ее были полны тревоги и волнения.
42 
