95 
Мораг держалась поблизости, а Лили и Энни стояли возле двери.
Эверилл закусила губу и взглянула на мужа.
— Порез нехороший, Эйви, и на плохом месте. Каждый раз, когда ты станешь поворачивать голову, рана будет открываться. Лучше ее зашить, — с сожалением сказал он, а потом глянул на служанок и приказал: — Принесите вашей госпоже виски.
— Мне понадобится игла, — заявила Бесс, а Мораг пошла за виски.
— Но… — начала Эверилл, уже охваченная паникой.
Она замолчала прежде, чем успела выпалить все, что хотела, — что она не желает иметь на шее швы. Сама она бессчетное количество раз зашивала раны, но ей пришлось терпеть эту муку всего один раз, в детстве, когда она порезала ладонь. И все же вместо того чтобы резко возразить, Эверилл сделала попытку уговорить Кейда:
— Но, дорогой, если наложить на порез мазь и перевязать, он сам зарастет. Просто я какое-то время не буду поворачивать голову. Я уверена, что он не такой глубокий и быстро затянется.
— Ты его не видишь, Эйви. Он вовсе не мелкий.
— Но…
Эверилл замолчала, потому что в ее руку проскользнула маленькая ладонь. Обернувшись, она увидела Лэдди, который сжал ее пальцы успокаивающим жестом.
— Я буду все время держать вашу руку, миледи, — предложил мальчик. — Оно и будет не так плохо, а если станет больно, вы сможете сжимать мою руку как хотите крепко. Мама всегда так делала, когда мне лечили царапины и порезы, а еще помогает, если крепко закрыть глаза и по-настоящему крепко вцепиться в чьи-то пальцы.
Эверилл вздохнула и ласково, с благодарностью сжала его руку:
— Спасибо, Лэдди. И я отплачу тебе тем же, если когда-нибудь понадобится.
Он улыбнулся, потом оглянулся, потому что в комнату снова вошла Мораг с виски в руках.
Увидев виски, Эверилл скривилась. Она никогда не любила крепких напитков, и казалось насмешкой, что теперь она должна выпить — после того как с таким старанием пыталась удержать от выпивки своего свекра и Гавейна. Но в прошлом она часто давала виски мужчинам, когда собиралась пустить в ход нож или иглу, и решила, что будет рада отупляющему действию этого крепкого напитка, когда Бесс воткнет ей в кожу иглу.
Расправив плечи при мысли об этом, Эверилл взяла бокал с виски.
Глава 19
Хлопнула дверь спальни, пробудив Эверилл ото сна.
Это было спустя три дня после смерти Домнелла. Его и Броди похоронили — Броди в фамильном склепе, и священник провожал его в последний путь, а Домнелла — без религиозных ритуалов и за пределами замка. С тех пор в Стюарте стало спокойно. Отец Кейда больше не стенал по поводу того, что он умирает, но начал одеваться, мыться и спускаться вниз, к столу. Ни он, ни Гавейн по-прежнему не пили, к великому облегчению Эверилл. Они, конечно, могли снова вернуться к своим прежним привычкам, но она и Кейд делали все, что могли, чтобы этого не случилось. Йен быстро поправлялся от раны, нанесенной Домнеллом, и поговаривал о том, чтобы отправиться на поиски той маленькой английской мисс, которая ухаживала за ним. Уилл все чаще заговаривал о том, что пора готовиться к отъезду домой и что ему самому пора найти себе невесту и остепениться. Большая часть слуг вернулась назад в Стюарт, и теперь былая слава замка постепенно возрождалась.
По крайней мере так говорили Эверилл. Сама-то она почти не выходила из спальни… потому что ей нужно было восстановить свои силы. При мысли об этом она досадливо закатывала глаза. Кейд оказался даже еще более упорной сиделкой, чем она, и требовал, чтобы Эверилл непременно оставалась в постели после раны — из-за швов, которые наложила Бесс ей на шею. Последние три дня Эверилл скучала до слез, общество ей составляли только Лэдди и Бесс, да еще время от времени заходили брат и другие мужчины. По вечерам приходил Кейд, чтобы посидеть с ней и почитать, как когда-то она делала для него. Его глубокий голос действовал на нее успокаивающе. Но Эверилл страшно надоел этот вынужденный отдых, и она каждый раз собиралась поговорить с Кейдом, когда он придет вечером, и потребовать, чтобы он позволил ей утром покинуть постель.
Вот и сейчас, как только Кейд вошел в спальню, она вспомнила о своем намерении. Но едва муж начал раздеваться, как у Эверилл совершенно вылетело из головы, о чем она собиралась поговорить с ним. Ее расстроило, что муж чем-то огорчен, а лицо у него было мрачное, брови сдвинуты. Он явно был не в духе, и началось это с той ночи, когда умер Домнелл. Поначалу Эверилл никак не могла понять причину его плохого настроения. Сама она была рада, что Домнелл умер или по крайней мере что ее мужу больше ничто не угрожает. Но она вспомнила, что Домнелл — его кузен и когда-то они были друзьями. Несмотря на его преступное поведение, муж, вероятно, скорбел о его утрате.
95 
