60 
Он тихо постучал в ее дверь и вошел. Дженни плакала. Ее лицо было мокрым от слез.
Рико сел рядом на постели и заключил ее в объятия.
– Поплачь, принцесса.
Она сжимала в руке носовой платок.
– Я не могу выплакать всю свою боль. Когда я была маленькая, я не могла понять, почему он всегда недоволен мной. Потом, с годами, мне стало ясно, что он просто не любит меня, и я, как бы ни старалась, все равно не смогу заслужить его любовь. Тогда я перестала стараться.
– Дженни, я не могу поверить в то, что отец не любит тебя. Он гордый человек, все его помыслы заняты ранчо, поэтому от других он тоже требует такой же одержимости.
– Одного этого уже достаточно, чтобы я возненавидела его. Добавь еще к этому невыносимую жару летом, голые камни и пустошь. Хотя аскетичная красота этих мест потрясает, я больше люблю зеленую траву, деревья и запах цветов. Я хочу, чтобы вечерний ветер приносил свежесть, а не песок. Эта земля, как и мой отец, не знает компромиссов.
– А о переезде в город ты не думала? – спросил Рико.
Дженни вздохнула:
– Я предприняла однажды такую попытку, но отец нанял сыщика и вернул меня назад. Я думала попытаться сделать это в следующем году, когда мне исполнится двадцать один и он уже не сможет меня насильно вернуть. Но теперь слишком поздно. Как могу я бросить его, когда нет Андреа? По крайней мере, хоть ей повезло. Дон – замечательный человек.
– Ты свободна в своем выборе и должна делать то, что тебе нравится, не мучаясь при этом от чувства вины. Скажи, Дженни, а ты могла бы выйти замуж за человека, которого не любишь, лишь бы уехать отсюда?
– Это предложение, Дэниел?
– Я не играю роль адвоката дьявола, – хмыкнул он. – Несомненно, найдется немало мужчин, которые захотят жениться на тебе и остаться в Дабл-Би. И будут счастливы. Но что, если предложение будет сопряжено с необходимостью уехать отсюда? Не послужит ли это стимулом для замужества?
– Почему я должна выходить замуж за человека, которого не люблю? Для меня это ситуация из огня да в полымя. Если этим человеком будешь ты, я могу обдумать предложение, но при одном условии – если ты откажешься от работы наемника. Мне нравится твое общество и… – Слова вдруг застряли в ее горле.
– И что, Дженни?..
– …как ты занимаешься со мной любовью. Это и называется любовью? Когда нравится быть вместе и заниматься любовью?
– Не знаю, Дженни. Мне не с чем сравнивать.
– А женщина, на которой ты женишься, должна уметь хорошо готовить?
– Я бы не стал ставить это обязательным условием, но понимаю, что женщине иметь такие навыки по жизни важно.
– Значит, я выпадаю из числа кандидаток.
– А как насчет выбора мужа для тебя? – спросил он.
– Он точно не будет наемником. И раз уж я открыла тебе свою душу, то хочу знать, почему ты выбрал для себя такое занятие? Если бы не это, любая женщина мечтала бы стать твоей женой.
– Каждый человек старается делать то, что у него лучше всего получается.
– Думаю, у тебя будет получаться все, за что бы ты ни взялся. Но меня интересует твоя охота на Бена Слаттера. Ты говорил, что охотишься за ним три года. Если бы ты не видел его лица на плакатах, ты бы узнал его, окажись он рядом с тобой за стойкой бара?
– Я встречался с ним раньше в Калифорнии, – ответил Рико.
– Когда?
– Вскоре после смерти моей матери, – сказал он, не собираясь открывать ей всей правды. – Я остановился в одном баре, где были Слаттер, Кэнзас и братья Карсон. Тогда их еще не разыскивала полиция. Слаттер упрекнул бармена в том, что обслуживает полукровок, имея в виду меня. Потом слово за слово, и мы сцепились. Их было четверо против меня одного. Они избили меня так, что я чуть дышал. Тогда Слаттер решил меня повесить. Меня спасло только вмешательство местного шерифа. Позже бандиты убили его выстрелом в спину, когда бежали из тюрьмы.
– Значит, ты преследуешь Слаттера больше по личным мотивам, – удивилась Дженни.
– Да, исключительно по личным мотивам.
Поскольку она перестала плакать и почти успокоилась, Рико решил перейти к обсуждению ее отношений с отцом.
– Дженни, в споре с отцом ты заявила, что он никогда тебя не любил. Откуда у тебя такое ощущение?
Она ответила не сразу.
– Мне было не больше пяти или шести лет, когда отец впервые взял меня на верховую прогулку. Он посадил меня перед собой в седле. Но я испугалась и заплакала.
Рико почувствовал, как она дрожит, и ругал себя за то, что заставил Дженни ворошить прошлое. И заботливо обнял ее, когда, всхлипнув, она продолжила:
60 
