Последние отзывы

  104  

Уже поднявшись на лысоватую вершину сопки, Андрей с облегчением вздохнул и огляделся по сторонам. Разогретую солнцем тишину нарушало лишь шипящее движение ветра, а впереди и внизу пускало блики ярко-синее полотно моря. От восхищения у Андрея перехватило дыхание. Никогда прежде он не видел моря и представить его себе иначе, как несколько взятых воедино рек, он не мог.

А ветер, охлаждавший воздух, нес в себе солоноватый привкус, и Андрей, вдохнувши глоток этого ветра, ощутил приятную соленость на языке и понял, откуда она и откуда ветер. И, не остановившись для отдыха на вершине, продолжил путь. Теперь это был путь к морю, путь вниз.

Еще не было слышно моря, но чайки своими резкими криками разрушили тишину, и почувствовал себя Андрей уютнее в этой ожившей шумами природе.

Иногда море исчезало из виду, но ненадолго, а только на время перехода через какую-нибудь ложбинку. А потом оно появлялось вновь и еще больше блестело на солнце, еще больше манило к себе, звало криками чаек.

Уже доступными стали для глаз и полоска песка на берегу, и мыльные барашки невысоких волн, ползущих к земле.

Все стало доступнее его глазам, но лишь на следующий день ноги Андрея остановились на песчаном берегу, а руки опустились в прохладную приятную воду, зачерпнули ее и плеснули в лицо. Вода обожгла обветренную кожу.

Солнце медленно отрывалось от горизонта.

Андрей завороженно смотрел на него, и казалось ему, что так близко видит он светило впервые. Было оно действительно огромно, и это не удивляло, ведь понимал он, что между ним и солнцем лежит всего лишь море.

Смотрел он на солнце, пока не заболели от яркого света глаза. Отвернулся он от солнечных лучей и заметил невдалеке скалы, а среди них что-то странное.

Между берегом и двумя возвышающимися из воды скалами лежал проржавевший остов корабля. Рядом, на берегу и в воде, валялись почерневшие от времени ящики, какие-то железные предметы, отполированные водой и солнцем доски.

Постояв в раздумье некоторое время, Андрей подошел к ближнему ящику и попробовал поднять крышку. Крышка отвалилась, и внутри он увидел плотно прижатые друг к другу серые кирпичики, у каждого из которых «торчал» проволочный хвостик.

Все это было Андрею незнакомо и неинтересно. Он присел на теплый песок и задумался. Место ему нравилось своей открытостью и присутствием следов человека. И решил он здесь остановиться. Окончить свой путь. Может, там, за морем, и есть люди, к которым надо было бы стремиться, плыть. Но уж очень он устал. И не хотелось больше спешить, опускаться и подниматься.

«Здесь я построю себе дом, – думал Андрей, глядя на останки корабля. – А если сил хватит, то и часовню поставлю. Будет свой маленький, но храм. Только Писания нет… А сам я не напишу».

Солнце тем временем поднималось. Продолжался прилив, и кричали чайки, кружа над берегом и кося глазками на сидящего человека, решившего остаться у моря.

36

Тропинка, на которую ступил Харитонов, оказавшись по другую сторону границы, уже многие недели вела его дальше, постепенно расширяясь и превратившись наконец в грунтовую дорогу. Эта дорога пересекала леса, поля и сады, перебиралась по мостам через реки и речушки, проходила совсем рядом с человеческим жильем, но не свернул с нее странник, чтобы подойти к людям. Не возникало в нем больше этого желания.

Теплое межсезонье начинало раскрашивать листья деревьев в яркие цвета. Высоко в вылинявшем небе пели жаворонки. Приближалось время сбора урожая.

Когда солнце стало припекать, Харитонов остановился и присел в тени придорожного дерева. Стащил с ног сапоги, размотал портянки, сработанные из одной «смирилки», и расстелил их для просушки. Растянулся на земле, положив вещмешок под голову. Дотронулся рукой до бороды, клочковатой и такой же «сапернолопаточной», какую носил он на барже. Одно время выросла она на добрых полметра, но как-то он нашел кусок стекла и, с полчаса помучавшись, окоротил ее.

Звонкое жужжание мошкары, тоже спрятавшейся от солнца в тени дерева, навевало дрему. И странник, уставившись закрытыми глазами в небо, окунулся в теплый поток, понесший его куда-то. Закружились вокруг солнечные блики, и словно кто-то теплой ладонью прошелся по его лицу и дотронулся до горла, отчего Харитонов вздрогнул. Ладонь исчезла, и уже ничто не тревожило его сон.

Пробуждение было долгим и трудным, словно возвращался он к жизни после летаргического сна. Поднял голову, огляделся и не узнал места, где спал, хотя и сапоги стояли на месте, и портянки, давно высохшие, лежали расстеленными на траве. Странник поднялся на ноги и вышел на дорогу, которую тоже не узнал. Это была уже не грунтовка, а настоящая бетонка. Два ряда деревьев по обе стороны бетонки образовывали аллею, тенистую и прохладную даже при летнем солнце. Идти по ней было легко, и Харитонов, не задумываясь, пошел в том же направлении, в котором шел он по прошлой, грунтовой дороге.

  104