80 
– Очень хорошо, миссис Тесье, кто-то прекрасно подготовил вас к перекрестному допросу.
Люциан Ллойд сделал настолько странное движение, что Кассандре захотелось назвать его не «тварью», а «змеей». Теперь он и вправду был похож на дрессированную кобру, готовящуюся нанести удар.
– Ну а как насчет вашего ребенка, миссис Тесье? Об этом вы говорили Роберту?
Мэлори Мейсон побагровела.
– Ваша честь, мистер Ллойд спрашивает свидетельницу о вещах, не имеющих отношения к делу.
Судья бросил предупреждающий взгляд на представителя защиты:
– Мистер Ллойд?
– Миссис Мейсон сама начала, ваша честь. Если вы обратитесь к документу номер двадцать пять как к вещественному доказательству, вы найдете там отчет доктора Аманды Прентис, гинеколога, осматривавшего миссис Тесье тридцать первого октября. Доктор Прентис описала состояние шейки матки миссис Тесье как размягченное, проницаемое, а это значит, я цитирую, что «миссис Тесье рожала по крайней мере раз, а возможно, и больше». Миссис Прентис – свидетельница обвинения. Сомневается ли миссис Мейсон в точности экспертизы?
– Миссис Мейсон?
– Народ штата хочет знать, ваша честь, имеет ли вопрос отношение к рассматриваемому делу.
– И каков ваш ответ, мистер Ллойд?
– Похоже, эти сведения достоверные, ваша честь. Миссис Тесье не говорила Роберту Форесту о своем браке. Она ни разу не упомянула до дачи показаний в суде ни об одном случае так называемого насилия. А теперь, ваша честь, я хочу обратить особое внимание на то, что мы никогда прежде ничего не слышали о ребенке – возможно, ребенке мистера Фореста.
– Все это лишь спекуляция! – настаивала Мэлори Мейсон.
– Несомненно, – ответил Люциан Ллойд. – Я уверен, что миссис Тесье поможет прояснить этот вопрос, если мне будет дозволено продолжить. Здесь идет речь, ваша честь, о достоверности и доверии. Доверенность, убедительность, факты. Обвинение строит дело на предположениях о физическом насилии, чему нет свидетельств и подтверждения. Однако есть убедительные доказательства того, что миссис Тесье скрыла факт своего брака, как и факт рождения ребенка. По крайней мере одного ребенка.
– Я разрешаю вам задать вопрос, мистер Ллойд. Но будьте предельно вежливы и корректны.
– Благодарю, ваша честь. Миссис Тесье, вы говорили Роберту Форесту о вашей беременности?
Тварь. Тварь. Тварь.
– Нет.
Это был шепот, исполненный горечи и отчаяния. Отвечая, Кассандра прикрыла лицо руками, будто говорила со своим кольцом, украшенным розами, сорвавшим кожу и плоть с ее пальца.
– Это был его ребенок, миссис Тесье? Ребенок Роберта?
Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.
– Миссис Тесье?
– Нет.
– Тогда не будете ли вы так любезны ответить нам, чей это ребенок…
– Возражаю! – раздался голос Мэлори Мейсон.
– Поддерживаю. Достаточно, мистер Ллойд, вы узнали что хотели.
– Да, ваша честь.
Кассандра Винтер Тесье походила теперь на сломанную марионетку. Казалось, невидимые нити, поддерживавшие ее и заставлявшие держать голову, лопнули в тот момент, когда Люциан Ллойд произнес слово «ребенок».
Защитник продолжал допрос, и каким-то чудом Кассандра нашла в себе силы ответить ему.
– Правда ли, миссис Тесье, что все сказанное вами здесь – ложь?
Кривая ухмылка адвоката казалась Кассандре точной копией кривой ухмылки Роберта, когда тот, озверев, наносил ей удар за ударом.
– Значит ли это, что ваши показания придуманы и сфабрикованы? Вы лгали Роберту Форесту с самого начала, скрывая правду о своем браке и о ребенке. А когда мистер Форест оказался не в силах переносить вашу ложь и пожелал освободиться от вас, вы решили расквитаться с ним тем способом, к которому привыкли, – вы принялись рассказывать о нем лживые истории, пытаясь подорвать его репутацию прекрасного, благородного, порядочного человека. Больше у меня нет вопросов к свидетельнице.
И тогда это произошло. Нити снова натянулись, марионетка подняла голову и обрела новую жизнь, новые силы, пришедшие к ней неизвестно откуда.
Роберту Форесту удавалось безнаказанно издеваться над Кассандрой, потому что в тот момент это для нее не имело значения – она уже лежала поверженная, и ей хотелось только одного – умереть.
Но Люциан Ллойд допустил просчет в своей тактике, обрушив свои нападки на дорогих Кассандре людей.
Набрав в легкие побольше воздуха, Кассандра Винтер, выпрямившись, в упор взглянула на адвоката:
80 
