Особенно,... 
68 
— А как же долг? — тихо спросила Вика.
— А я и не знаю теперь — какие они, мои мечты… — закончил Макс, не расслышав ее вопроса. Он поднялся и вышел из кухни. Минуту спустя вернулся л, не вспомнив, зачем вернулся, ушел. Вика слышала, как он ходит по гостиной, не находя себе места. Она помыла и убрала посуду, а он все мерил шагами комнату. Вика постояла в раздумье некоторое время перед тем, как решиться войти в гостиную.
— А ваша жена.., что с ней?
Макс, похоже, обрадовался ее интересу. Показал ей на кресло и сам сел напротив. Настольная лампа обозначила светом теплый доверительный кружок на столе.
— До сих пор нет точного диагноза. Ее смотрели столько врачей, что в глазах рябит. У каждого свое мнение. Но от этого не легче — ее организм не борется.
— Вы, кажется, разговаривали с лечащим врачом?
— Да. Он огорошил меня. Нет, он меня просто убил!
— Он сказал, что…
— Он сказал, что моя жена не хочет жить.
— Что? Сама не хочет?! Да они что там, свихнулись?
— Моя реакция была вроде вашей. А потом я подумал: а что я знаю о ней? Если я о себе некоторые вещи узнал лишь в коридоре между жизнью и смертью? Моя Марина угасает…
Вика молчала. Вопрос вертелся у нее на языке, но она не решалась спросить. Макс заговорил сам:
— Когда мне сказали, что она не хочет жить, я был в шоке. А потом стал думать, всю нашу жизнь вспоминать. Выходит, все было не так? Не так, как она хотела? Все было зря, я сделал свою жену несчастной. А ведь я люблю ее, Виктория. Понимаете, я, оказывается, без нее жить не могу…
Вика поняла, что зря заговорила о Марине. Сейчас она ввергнет Макса в тоску, из которой потом не выбраться. Она лихорадочно перебирала в уме слова, способные увести в сторону от печальной темы. Но Макс снова опередил ее:
— Вика, вы очень хотите спать?
Виктория взглянула в окно и с удивлением обнаружила, что наступили сумерки. Она отрицательно покрутила головой.
— Тогда сыграйте мне, пожалуйста.
Вика долго играла классику, потом перешла к современным мелодиям, даже попыталась изобразить что-то из «Битлз».
— Спойте, — попросил он.
Вика озорно прищурилась.
— Помнится, не так давно кто-то здорово прошелся насчет моего голоса. «Довольно противный голос» — не ваши слова?
— Я ничего не понимал.
— Ну да. Ведь это было до КОРИДОРА? Не так ли?
— Гораздо раньше. В другой жизни.
— Ну что ж, на первый раз прощается.
Вика спела Максу свои любимые романсы. Но «Белой акации гроздья душистые» не стала исполнять. У нее от этого романса всегда слезы наворачиваются. Она ловко сменила репертуар — запела шлягер из старых, который частенько звучал на танцах во времена Максовой зеленой юности. Он посветлел лицом и даже пальцами в такт стал прищелкивать. В его глазах появилось тепло. Куда исчез тот самовлюбленный сноб, которого Вика знала до сих пор? Перед ней сидел печальный, растерянный человек. И Вика ему верила и искренне хотела помочь.
Потом они пили кофе. Вика рассказывала Максу сценки из жизни Карины и Ренаты в Живых ключах. Впервые увидела, как он смеется. Потом играли в карты в большой гостиной. Короли и валеты мелькали в освещенном кружке от настольной лампы. Ночь таяла за окном. Вика не ощущала усталости, хотя знала, что завтра будет чувствовать себя разбитой калошей. Максу пора отдыхать. Его бледно-зеленый вид говорил сам за себя.
— Вам пора отдыхать, — тоном, не допускающим возражений, объявила наконец Вика и встала. Она поправила подушку на диване и ушла.
Нужно принять душ и попробовать уснуть. Тонкие струйки душа приятно раздражали кожу. Казалось, вода уносит все плохие мысли. Не хотелось думать ни о чем. Вика пустила мысли на самотек, и они понеслись дружной стаей в луга вокруг Живых ключей, на берег безымянной речки, к беккеровскому роялю, к мужчине с фотокамерой на груди. На последней мысли Вика как споткнулась. Она прибавила холодной воды и стояла под струей, пока не застучали зубы. Потом долго растирала себя полотенцем, чтобы унять дрожь. Выйдя из ванной, услышала музыку в гостиной — Макс слушал «Европу Плюс». Проходя к себе, Вика заметила, что Макс потянулся за сигаретой и достал зажигалку.
— А вот это нечестно, — тотчас подала она голос.
Макс, поколебавшись, положил зажигалку на журнальный столик.
— Тогда посидите со мной еще немного. Мне что-то не спится.
— По-моему, мы достаточно посидели сегодня. Или вчера?
68 
